И вообще!
Как я себе говорила?! Ректор и постельная плоскость – для меня вещи не совместимые!
– Ну да, да... Он, конечно, замечательный... – согласилась я. – Только ему же здесь совсем не место. Мы, ведьмочки, все нервы ему истреплем, он поседеет раньше времени...
Она посмотрела на меня.
– Да ты что? Зачем?!
– Просто... Понимаешь... Мы – народ вольнолюбивый, а он столько ограничений нам поставил, что невольно мы их когда-нибудь нарушим. А ректор же такой чувствительный, все принимает так близко к сердцу...
– И что же тогда делать? – спросила она.
– Нужно его отсюда убрать, – просто сказала я, глядя ей в глаза.
Она вздрогнула.
– К-как убрать?
– Очень просто. Ты, Адочка, просто влюбишь его в себя, – почти пропела я.
– Я?!
– Ты, – подтвердила я. – Тебе же он нравится? Правда?
Она неуверенно кивнула.
– Но я не знаю, это было бы подло с моей стороны...
– Да нет же! Он тебе потом только спасибо скажет, что от нас избавился! Ты его скомпрометируешь, он на тебе женится, и вы будете жить долго и счастливо. Конец.
Она задумалась. Снова поковыряла коленку.
– Ты думаешь, что все так и будет?
Тут я решила быть честной.
– Нет, стопроцентную гарантию я тебе не дам, но тут уж сама решай: стоит ли игра свеч.
Она снова задумалась, а потом решительно сказала:
– Я тебе помогу!
При этом ее глаза алчно блеснули.
Ой, а не ошиблась ли я в этой девочке? Как бы мне потом это боком не вышло...
Тут открылась дверь, и появилась Аля с двумя какими-то коробочками и веревкой в руках. Ада вздрогнула, а подруга удивленно посмотрела на мою гостью. Потом широко улыбнулась и прошептала:
– Мира, это кто?
Я улыбнулась.
– Аля, знакомься, это – Адоника, та чудная девочка, про которую я тебе рассказывала. Ада, это – Аля, моя подруга и соседка по комнате.
Воздушница вскочила с кровати и сказала:
– Очень приятно. Ну... Я пойду...
– Куда пойдешь? – удивилась ведьмочка. – А чай?
Адоника бросила на меня взгляд, а я ободрительно улыбнулась и сказала:
– Действительно, Ада, останься.
Девушке ничего не оставалось сделать, как вернуться на место.
А меня все еще не покидало плохое предчувствие.
Ой, не так проста это девочка, ой не так проста...
* * *
Адоника ушла буквально несколько минут назад, и сейчас мы с Алей сидели и смотрели друг на друга.
– Думаешь, получится? – неуверенно спросила она.
Я закрыла лицо руками и упала на кровать.
– Честно? Не знаю, радость моя. У меня столько сомнений на ее счет. Но это меньшее из двух зол. Над ней у меня пока хотя бы есть иллюзия контроля, а с ведьмами был бы полный провал изначально.
– А не зря ли мы все это затеяли, а, Мир?
Мне захотелось захныкать.
Я люблю руководить, очень люблю. Но вот когда меня об этом спрашивают – мне тут же хочется сделать сто шагов назад и забиться в норку. Сколько лет искореняю в себе эту черту характера, а она все прорастает и прорастает, как на удобрениях!
Но перед людьми не позволительно показывать слабость.
Эту истину мне вбила в голову бабушка, когда я однажды подговорила ребят, и мы все вместе полезли в заброшенный домик. Там мы провалились под пол и целый день ждали, когда нас найдут, потому что выбраться были не в состоянии. Когда же нас обнаружили, то я ревела громче всех. Бабушка тогда мне ничего не сказала, только лишь: «Идем домой». А там она меня так отпорола, что я сидеть потом дня три не могла. И наказывала она меня не за авантюру, а за то, что я проявила слабость и вела себя непозволительно для лидера.
