— А потом?
— Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом — целые работы…
Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.
— Вам угрожали?
— Конечно, — кивнула я. — И уголовным делом и кое-чем похуже.
— Что было потом?
— Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.
— Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?
— Шлюхи. Не экскортницы. Да.
— Кто этот твой спонсор? — спросил Тахир.
— Зачем тебе? — повела бровью спокойно. — Ты ушел.
Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.
— Работа у него, видите ли! — возмутилась в голос. — Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.
Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.
— Многие люди так работают, — пожал плечами следак.
— Но не в медовый же месяц? — укоризненно заметила я ослабевшим голосом. — Мог бы отпуск взять!
— Думаю, мы лучше обсудим это наедине, — отрезал Тахир.
— Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, — заметил следак.
— Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?
— Мы должны проверить факты. Это не собеседование, Марина. Все это влияет на срок вашей реабилитации здесь. Потому что нам важно, чтобы вы больше ничем не рисковали.
— Чем я могу рисковать?
— Состоянием психики и здоровья. Вы очень быстро пересекли границу миров. На такой случай есть протоколы, которые не нарушаются. Мы заинтересованы в крепких парах.
— То есть все ради моего блага, — скептически поморщилась я.
— Я оставлю вам визитку, — проигнорировал он сарказм. — Если надумаете что-либо добавить — позвоните.
Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.
— Сюда иди, — вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. — Что ты творишь? — прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я, гневно сопя.
— Зачем ты говоришь им, что я ушел? — вкрадчиво прорычал он мне на ухо.
— А разве им надо врать? — прошептала я.
— Ну ты же врешь…
Я медленно втянула воздух, оборачиваясь.
— Что тебе надо? Ты не давал инструкций, что говорить, а что нет. — Последние слова вышли совсем тихими под его взглядом.
— Я думал, это очевидно. Откажешься от меня — окажешься под ударом.
— Ты первый ушел! — вспылила я.
— А чего ты хочешь? — зарычал вдруг он.
— Я не знаю! — попробовала пихнуть его в грудь, но он и с места не двинулся.
— Если я продолжу, то назад пути не будет. — Он прижал мою ладонь к своей груди и слегка надавил вниз, вынуждая меня влипнуть в него. — Мы — не люди. Я не смогу тебя бросить, развестись, расстаться… Если ты захочешь уйти — я не отпущу.
А я чувствовала его запах и переставала соображать.
— Врач говорит, что мне тоже не сильно хорошо без тебя, — прохрипела я, часто моргая.
