Читать онлайн Сергей Харлов - Сбиватели

– Авария произошла в тот момент, когда «Бьюик» пытался обогнать автомобиль «Тойота Марино». В результате «Бьюик», уходя влево, на высокой скорости коснулся «Тойоты», вылетел в кювет и врезался в дерево. Типичный случай. Водитель «Бьюика» скончался на месте – перелом позвоночника, рёбра, столкнувшись с рулём, проткнули лёгкие насквозь, обширное внутреннее кровотечение завершилось летальным исходом… – надрываются фонящие динамики джипа, выплёвывая слова дикторши, молоденькой девушки.

– Что за дерьмо играет в моей машине? – говорит Брет Салливан.

Эту машину подарил ему отец. Старый тёмно-красный «Шевроле Субурбан» везёт Брета, Пола и Гарольда по пустынному федеральному шоссе I-93N. Пол за рулём, Гарольд справа от водителя, негодующий Брет расположился на заднем сиденье. Сиденье это видало виды – пропитано пивным запашком и всё в подозрительных белых пятнах. У каждого своя теория на этот счёт, и каждый видит свои плюсы и минусы в обшивке заднего сиденья джипа.

Пол Кауфман, друг Брета, говорит так: «Сперма не пахнет, в отличие от пролитого пива».

Гарольд Маринвилл, друг Брета, говорит так: «Пиво не оставляет пятен, в отличие от пролитой спермы».

Генри Салливан, отец Брета, говорит так: «Я всегда любил потрахаться и выпить пивка в машине».

Мистер Салливан – хороший человек, добрый, но сейчас его нет в машине, был бы – эта радиостанция точно не играла бы. Генри любит рок-н-ролл.

Голос из динамиков продолжает вещать троице про автомобильную аварию.

Брет облокачивается на сиденья спереди и повторяет:

– Что за кровожадное дерьмо? – Он переводит взгляд с Пола на Гарольда.

Брет одет в потёртые джинсы и расстёгнутую клетчатую рубашку, из-под которой виднеется полоска загорелого тела. Брету двадцать один год. Его спутникам – Полу и Гарольду – по девятнадцать. Они познакомились ещё в раннем детстве на большом картофельном поле. Угодье Дружбы – так мальчики окрестили это место. Отец Брета был тогда фермером, как и отцы Пола с Гарольдом. Разница в том, что Салливан-старший и по сей день остаётся фермером, а мистер Маринвилл и мистер Кауфман уже четыре года как продали свои фермы и с вырученной суммой отправились жить в Нью-Йорк. Открыли собственное дело – небольшую компанию по поставке кованых изделий «Маринвилл и Кауфман». Рискованный шаг, но в скором времени он оправдал себя, и нулевая отметка перепрыгнула за шестизначные суммы. Когда компания «Маринвилл и Кауфман» занялась производством бронзовых канделябров и подписала договор на экспорт, совсем недавно тревожащий денежный вопрос позволил забыть о себе. Прошло четыре года, и многое изменилось. Пол с Гарольдом окунулись в ритм Большого Города под золотой дождь родительских денег; Брету же ничего не оставалось, кроме как пойти по стопам отца и большую часть времени корпеть над картофельным полем.

«Я их не виню, – вот что думает по этому поводу Брет, – не виню их родителей, не виню моего отца. Винить некого. Будь у меня новёхонькое авто и столько же денег – да идут все эти разговоры о социальной несправедливости».

Пол Кауфман, Гарольд Маринвилл, Брет Салливан. Путешествие к дому у лесного озера Плейсид таким составом – затея Брета, его звонок двум друзьям спустя четыре года с предложением собраться. Этот старинный дом – совсем недавнее приобретение отца Брета. Недвижимость досталась ему почти даром от дальнего родственника по линии жены, которого он и знать-то не знал. Единственный минус – озеро Плейсид находилось в двух днях езды от фермы Салливанов. «Чёрт с ним, – сказал по этому поводу Генри, в очередной раз, пересчитывая отложенные на ремонт дома деньги. – На первое время это будет отличное место для отдыха после осенней уборки урожая. Потом я приведу дом в порядок и перепродам втридорога».

До уборки урожая оставалось ещё три месяца, но Брет попросил у отца преждевременный отпуск. Генри не возражал. Он любил сына. Назвал его «бесполезным никчёмным выменем» и велел передать привет отцам Пола и Гарольда.

Брет начал собирать вещи. За колёса он взял ответственность на себя (его друзья передвигались исключительно на такси и родстерах). Брет вывел из гаража ту самую полупрогнившую легенду – тёмно-красный джип «Шевроле Субурбан», динозавра 1986 года выпуска с двадцатидвухдюймовыми колёсами, на сиденья которого спускал как Салливан-старший, так и продолживший традицию Салливан-младший, – и отправился в Нью-Йорк за друзьями.

В пункте назначения Брета за рулём сменил Пол.

Три дорожные сумки, пять упаковок пива, три человека – и «Шевроле» уже пару часов как на пути к дому у озера Плейсид.

Из фонящих динамиков джипа всё это время раздаются репортажи об автомобильных катастрофах, о трупах, искорёженном металле и полыхающем бензине. Первое время Брет этого даже не замечал за непрекращающимися разговорами, но спустя два часа езды наступила тишина.

Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Брет говорит:

– Пол, переключи на другую волну.

Пол, сидящий за рулём «Шевроле», вопросительно смотрит на Гарольда, сидящего справа от него, тот молчит и, не шевелясь, словно в трансе, внимает голосу дикторши. Его рот чуть приоткрыт, глаза чуть приоткрыты.

Время, проведённое в городе, изменило Гарольда. Карикатуризировало. Когда-то щуплый мальчик с добрыми глазами округлился, прибавил в весе кило пятьдесят-шестьдесят, а над ремнём нависло добротное брюхо. По сравнению с Бретом Гарольд выглядит неуклюже. Компенсация лишних кило для Маринвилла – это стиль. Его выход из положения находится выше и ниже кожаного ремня от Patrick Aubert. Только дизайнерская одежда: брюки от Christian Dior, рубашка от Bill Blass и туго затянутый (несмотря на царящую в салоне жару) галстук от Claiborne с узором. На ногах кожаные туфли в дырочку от Brooks Brothers. Образ молодого и успешного – презентабельное клише Гарольда. Курчавые чёрные волосы зачёсаны назад и уложены гелем, маленькие карие глазки с вечной хитрецой, улыбка напоминает ножевую рану, но Брет хорошо помнит своего друга – это иллюзия, внутри Маринвилл другой. Виноват избыточный вес, превративший его мимически в смесь злодея из кино и обиженного младенца.

Брет говорит:

– Гарольд? Может, ты выключишь этих ребят, решивших поиграть в догонялки?

Гарольд не реагирует на сказанное, даже ухом не ведёт в сторону сидящего сзади. Он в глубоком трансе.

Заминка.

Из динамиков:

– Водитель «Тойоты Марино» отделался лёгким шоком, который заработал при попытке помочь водителю «Бьюика» выбраться из кабины. Шок как следствие увиденного в кабине…

– Ну, хватит. – Брет тянется к панели радио. – Где добрый рок-н-ролл?

Когда палец оказывается в нескольких сантиметрах от кнопки переключения радиоволн, Гарольд выходит из транса, молниеносным движением перехватывает руку Брета и сжимает так, что кисть белеет, – обманчивая пухловатость пальцев скрывает цепкие стальные стержни. Гарольд наклоняет голову набок и, не отпуская руки Брета, шепчет тому в ухо:

– Водитель «Тойоты Марино», получивший шок, – это единственный человек, которому…

Его слова звучат прямо поверх голоса дикторши, она говорит:

– …понадобилась помощь «скорой». Водителя «Бьюика» увезли в чёрном прорезиненном мешке.

Гарольд воркует в унисон с эфиром.

На лице Маринвилла появляется блёклая полуулыбка, и он заканчивает вместе с дикторшей – фонящий женский и сиплый мужской одновременно:

– С вами была Нора Эмес. Помните, все дорожные происшествия в первую очередь появляются в передаче «Столкновение» на «Авторадио». Следите за дорогой, мы будем следить за последствиями.

Нора Эмес – Гарольд Маринвилл.

Из динамиков льётся музыкальная заставка между репортажами «Авторадио».

– Что за?.. – Брет освобождает руку от крепкого хвата и удивлённо смотрит на друга. – Слово в слово, в прямом эфире. Откуда ты… Ты как это сделал?

Пол с Гарольдом переглядываются и взрываются хохотом.

– Он – пророк, – выдавливает Пол через смех. – Гарольд, мать его, Кейси[1].

Пол подставляет пятерню, Гарольд хлопает.

– Кейси? – переспрашивает Маринвилл, но звучит это «Кейси?» как «почему бы и нет?». – Гарольд Кейси, – повторяет он уже утвердительно и кивает: – Мне нравится.

– Ладно. – Брет расслабляется и откидывается на сиденье. – Рассказывай, где здесь Гудини[2] спрятался.

Пол вставляет:

– Гарольд Гудини.

Гарольд говорит:

– Брет, ты хороший парень, но всегда был идиотом. Веришь в зелёных человечков, волшебных оленей Санта-Клауса, йети и ночных фей… – Он тычет в боковое окно пальцем в широко раскинувшиеся поля зелёной травы, а затем в машинную антенну с маленьким американским флагом на пике. – Всё проще. На этих просторах радио нет. – Он говорит: – У тебя слишком плохая антенна, можешь использовать её как флагшток, удилище или копьё, но мой тебе совет: не используй её как антенну. – Гарольд нажимает на панели управления кнопку, и магнитофон выплёвывает кассету. – Репортаж здесь, он записан на кассету, это был не прямой эфир.

Вид у Гарольда торжественный.

Брет фыркает.

– И всё? – Маринвилл разочарован. – Что значит твоё «пф-ф»?

– «Пф-ф» – значит «придурок». Гарольд Маринвилл… – Брет многозначительно фыркает.

Пол смеётся, но предупреждает:

– Я бы на твоём месте не провоцировал Гарольда Кейси.

– Не провоцируй, – серьёзно говорит Гарольд.

– А то, что?

– Захвачу руль «Шевроле» силой мысли.

Брет вновь фыркает.

– О, нет! – Пол начинает крутить рулевое колесо из стороны в сторону и кричать, как дешёвый актер из бюджетного фильма ужасов: – Он захватил руль «Шевроле» силой мысли! Руки меня не слушаются! Гарольд Кейси поработил мои руки! – Джип виляет из стороны в сторону. – Пристрели меня, Брет! Пристрели, пока я не угробил всех нас!

– Это напоминает «Дуэль»[3] 1970-х. – Брет сдаётся и улыбается.

– Это напоминает убогий фильм 1950-х, – говорит Гарольд.

– Вообще-то «Дуэль» – классика. – Пол прекращает валять дурака и выравнивает курс.

– Ага, – кивает Маринвилл. – То, что снял Спилберг, – классика. То, что изобразил ты, – 1950-е.

– Сейчас 2000-е.

– Пол, ты – тухлый шут.

– Не обращай внимания, – говорит Полу Брет. – Парень завидует. А ты умеешь порой выдумать действительно сочное дерьмо. Мой отец называет это талантом.

Некоторое время в салоне стоит тишина. Только шелест шин по асфальту.

Салливан проворачивает в голове розыгрыш с записанным на кассету репортажем «Авторадио» и говорит:

– Погоди, Гарольд, а зачем тебе было записывать на кассету и разучивать наизусть «Авторадио»? Почему именно «Столкновение»?

– В смысле?

– В прямом. Это у тебя шутки такие продуманные? Или ты в кружок «Я юный актёр» по субботам ходишь? Твоим домашним заданием было перед зеркалом прочитать наизусть весь репортаж «Столкновения»?

– Это моя собственная коллекция, – гордо сообщает Гарольд. – Только что мы слушали выпуск 1993 года. Раннее. У меня дома на CD все избранные репортажи «Столкновения». Я сам вырезал, сводил и записывал. А так как в твоём динозавре стоит кассетная магнитола, пришлось к путешествию подготовиться: переписать с CD на кассеты. Вышло чистой записи на восемь кассет. Благо, у тебя здесь не граммофон встроенный, а то пришлось бы на винил писать. – Гарольд смеётся.

Брет поворачивается к Полу:

– Он псих?

Пол кивает.

Равнодушие Пола не успокаивает Брета.

– Что значит «избранное»?

– Значит «самые громкие аварии», – в голосе Маринвилла появляются ноты спеси. – Мощные столкновения, искорёженный металл, ну и, естественно, смерть.