Глава 7. Посетители и свидетели
На следующий день Н-скую городскую газету доставили между завтраком и обедом. Информация о графине Хвостовой занимала две полосы – соболезнования, воспоминания, фоторепортаж… Внимательно разглядывая снимок с носилками и толпой, Михаил Нилыч с величайшим изумлением увидел вроде бы знакомое лицо – точнее, его половину.
– Что за черт! – воскликнул он. – Получается, и она его видела, но сомневалась. Вот и поставила знаки вопроса… Может, испугалась?
Михаил Нилыч тут же заказал у хозяйки экипаж и выехал в Н. В редакции его дружески встретил репортер Пудов и охотно показал все негативы. Нашелся среди них и такой, где неприятное лицо попало в кадр полностью, а не наполовину. Портрет увеличили и распечатали для штабс-ротмистра в нескольких экземплярах.
Вскоре тот сидел со снимками в кабинете полицмейстера и рассказывал:
– Оказывается, в ваших краях скрывается еще один опасный социалист – но уже из боевой технической группы большевиков. В пятом году мои люди почти захватили его, но упустили у дома графов Хвостовых. Графиня Елизавета Антоновна в то время была под нашим контролем, ибо сочувствовала большевизму из романтических соображений. Жандармы осмотрели дом и застали хозяйку в студии. На постаменте стоял противный голый мужик и кривлялся – изображал карлика из сказки Гофмана. А графиня рисовала его и напевала куплеты из оперы Оффенбаха: «Флик-фляк! Флик-фляк! Вуаля, вуаля Кляйнзак!» Один из моих ослов еще сказал: «Здоровый мужик, а таким непотребством на жизнь зарабатывает. Тьфу!» Он, подлец, на улице с усами был, в доме разгримировался – они его и не узнали. Всыпал я им по первое число… Пристыдил потом графиню, а она только хохотала и дразнилась, как ловко моих болванов провела. С тех пор тот тип у нас в сводках называется Кляйнзаком. След его давно потерян. Какого черта он открыто приходил на курорт – ума не приложу. Толпа толпой, но все же… Хотя появилась одна версия… Яд успели проанализировать, господин полицмейстер?
– Да, но… Полагаете, неблагодарный Кляйнзак мог отравить графиню за отход от большевизма? Теоретически яд мог стать причиной остановки сердца и быстро разложиться в организме. Но у нашей лаборатории весьма скромные возможности – увы. Факт отравления доказать теперь невозможно. Исследования следовало бы проводить в Петербурге. Но это слишком долго, да и поздно уже… Видимо, смерть графини признаем несчастным случаем вследствие внезапной сердечной смерти.
Глава 7. Знакомые все лица
Машка не подвела: после ужина она позвала Михаила Нилыча на кухню. Одна из поварих, смертельно перепуганная, шепнула ему на ухо, кто попросил ее за вознаграждение рассказать Машкиному батьке о срамных планах дочери. Михаил Нилыч предвидел именно такой ответ. Он щедро расплатился с бабой и велел держать язык за зубами.
А утром громом среди ясного неба прозвучало известие о княгине Румянцевой. Вечером та приняла смертельную дозу таблеток со снотворным. Однако князь Румянцев вовремя обнаружил пустой пузырек и поднял тревогу. Княгиню удалось спасти, но еще ночью ее увезли в больницу в Н.
И теперь картинка в голове Михаила Нилыча сложилась уже не из клочков бумаги, а из разных фактов и наблюдений. За завтраком он прикидывал, как лучше поступить, и решил, что следует поделиться выводами с соседом по столу – печальным графом Хвостовым:
– Граф, мужайтесь, сейчас я расскажу вам, кто убил графиню Елизавету Антоновну…
