Читать онлайн Андрей Котомин - Сборник фантастических повестей. «Найденные свитки», «Сосед», «Старые письма», «Таинственный лес»

Найденные свитки.

Скажу сразу: я историк и очень люблю свою работу. Иногда позволяю себе развлекаться. А развлечением моим, и одновременно хобби, являются мои поездки, в качестве волонтёра, на исторические раскопки. То, что называется приятное с полезным. Сколько времени я провожу на раскопках, а сколько за чтением исторических книг, я не считал. Это моё, это для души. Меня некоторые называют книжным червём. А для меня, это так интересно узнавать что-то новое, сопоставлять времена различных эпох, истории различных монархов и исторических личностей. Я в совершенстве владею ивритом, идишем, арамейским, арабским языками. Могу читать на древнекитайском. Мне понятен древнеармянский. Я достаточно известен в научных кругах. Я печатал статьи для многих научных журналов. А рассказываю это я для того, чтобы сразу пресечь вопросы о моей компетентности. Потому, что случилась тут несколько необычная находка, про которую, я и хочу рассказать вам.

Итак …

Приближалось лето, экзамены. Студенты сдают зачёты. Появляются группки весело щебечущих девчонок с тетрадками, учебниками, группки серьёзных мальчишек. А мы, преподаватели (преподы), готовимся к бесконечным «я учил», «а можно, я завтра приду?». Смартфоны, шпаргалки, перешёптывания. Если работаешь долго, то привыкаешь. И относишься к этому как к обыденному. Я уже договорился с моим товарищем, с которым я несколько лет езжу на раскопки. Предыдущее место в Египте для нас закрыли, мы выполнили свою миссию, собрали и систематизировали материал, подготовили и опубликовали статьи и доклады. Этим летом стартует новый сезон, очень короткий. Нам разрешили покопать совсем немного, два месяца, причём, совместно с французами. Надо готовить план, схемы, набирать людей, закупать оборудование и инструменты. Июль – август – наши два месяца. А! Я же не сказал главного! Город Иерусалим, Йерушала́(й)им, Ӯршалӣм (Ӯрушалӣм). Ну, вы, конечно, поняли, про что я. Известнейшее место, святые земли. Для каких-то действий люди и страны стоят в очереди годами. Нам повезло.

И вот, экзамены окончены. Кто-то ушёл на каникулы, кто-то на диплом, а кто-то готовился к раскопкам.

Институтская машина отвезла нас с ручным багажом в аэропорт. Основную массу груза мы отправили транспортником. Гул аэропорта, очередь на регистрацию, пятьдесят грамм коньяку за начало сезона. В Москве не жарко. А в Израиле 29. Прилетаем в Бен-Гурион, естественно. Нас будет ждать машина, всё договорено.

Когда подошёл к выходу на трап и сделал шаг на улицу, получил ощутимый удар упругой, душной и жаркой волны воздуха. Рубашка мгновенно прилипла к телу. Бросило в пот. Святая земля встречала зноем и солнцепёком. Дышать было совершенно нечем. Весь полёт спал, как и последующую поездку на открытой машине до Иерусалима. Тент над головой немного спасал от палящих лучей. Проснулся я от того, что машина стояла, мотор выключили, и стояла тишина. Нас разместили в маленькой гостинице, в которой был и ресторанчик. Маленький и очень уютный. Номер был с кондиционером, что очень радовало после поездки по жаре. Бросив чемодан, пошёл в душ. Какое это блаженство – стоять под струями прохладной воды! Надев свежую рубашку, я спустился в ресторан. В ресторане было прохладно, и играла тихая музыка. За одним из столиков сидели наши работодатели и мой товарищ-сослуживец. Кстати, звали его Сергей. Он был высок и очень худ. Про таких говорили – худой, как щепка. Белые волосы, белая кожа и конопатые руки. Кроме рук, веснушек больше нигде не было. Ну, я вам тоже не представился. Зовут меня Валерий. Рост сто семьдесят восемь, вес восемьдесят три, тридцать семь лет, холост, нормальной ориентации, не был, не участвовал, родственников за границей не имею. Всё? А, вот ещё, Блондин, натуральный. Так, что тот, кто поёт, что он на всю страну такой один, немного лукавит. Я не рыжий и не альбинос. Теперь, вроде, всё.

На столике уже стояло несколько запотевших бутылок. Я заказал себе рыбу и включился в разговор.

Конечно же, мы говорили о предстоящих раскопках, для нас с Сергеем предстоящих. Остальные здесь уже бывали и копали много лет. Нам было интересно всё, от климата до длины светового дня. Ну, думаю, вам будут не интересны специфические термины и разговоры, и, поэтому, я их пропущу.

День постепенно скатился в вечер. Сначала – в душный вечер, потом – в прохладный. Когда мы поднялись в номер, предварительно сговорившись, встретиться в пять утра, кондиционер можно было выключать. Несмотря на то, что я спал в дороге, я проспал всю ночь, и встал выспавшимся. Душ был занят, и я подошёл к окну. Зелень в городе переходила в пустыню, стоило лишь чуть поднять глаза. Совершенно голые холмы уныло смотрели в вечность, как и тысячи лет назад.

Поездка на раскоп не заняла много времени. Здесь, вообще всё не далеко. На раскопе ветер из пустыни трепал палатку. Любой шаг поднимал пыль, а ветер её уносил. От ветра облегчения не было, и хоть стояло раннее утро, было очень жарко. Особенно на солнце. Начальник распределил квадраты, нам раздали инструменты, и мы принялись методично, небольшими движениями снимать грунт. Каждый лоток с грунтом тщательно просеивали, чтобы не пропустить чего-то мелкого. Жара и однообразный труд притупляет чувства, и чтобы не пропустить чего-то важного, мы разговаривали между собой. Квадраты были рядом, нас было четверо. Беседа была бесконечной, но и она двигалась вперёд, к обеду. Иногда кто-нибудь отходил за водой. С собой её брать невозможно – быстро нагревается. Приходится часто ходить к холодильнику, и приносить на всех. В этот раз ушли все трое. Кто за водой, кто, наоборот. Я остался один. Мой совок снял очередной слой земли. В ямке заблестело. Опять бутылка? Кистью снял немного пыли. Из земли показалось что-то металлическое, серебристое. Я сфотографировал наполовину откопанный предмет, занёс положение и координаты в квадрате. Нетерпение нарастало. Столько формальностей приходится выполнять. Наконец, всё описано и сфотографировано и раскопки возобновились. Скоро, в моих руках оказался серебряный пенал. Обычно, в таких хранили свитки рукописей. Серебро было не очень тёмным. Я провернул крышку и заглянул внутрь.

Как и предполагалось, в пенале был свиток. Я осторожно, наполовину вытряхнул свиток на ладонь. Пергамент был в идеальном состоянии. Я снова закрыл пенал и убрал его за пазуху, в нагрудный карман спецовки.

В голове крутились мысли, голова совсем не работала. Было жарко и хотелось пить. Мои коллеги не возвращались. И я решил тоже пойти за водой. До палатки было метров двести. На полпути, я не услышал привычного тарахтения генератора, от которого питался холодильник, заряжались спутниковые телефоны и ночью работали прожекторы. Стояла непривычная тишина. У палатки столпились почти все наши археологи.

Оказалось, что генератор сломался. Завхозу надо ехать в город и везти генератор. Ехать надо двоим, так как загрузить и погрузить одному слишком тяжело. Я вызвался сопровождать завхоза. Это был повод попить холодной воды и немного сменить обстановку. По пути я неоднократно проверял рукой наличие найденного пенала. Ехали мы не долго, минут сорок.

По приезде, мы сдали генератор в ремонт. Нам обещали починить его через два часа. Завхоз куда-то ушёл по своим делам, обещав вернуться через два часа. Мне пришлось идти в какое-то кафе, чтобы скоротать время. За чашкой крепкого ароматного кофе, я открыл пенал. Свиток не был хрупким. Он с лёгкостью развернулся. Свиток оказался не единственным. Их было семь, один в одном. На иврите, правильным, аккуратным почерком, я бы сказал учительским почерком, было написано: Записки назаретянина, сына плотника Иешуа. Это я так прочитал. Дело в том, что в алфавите иврита 22 буквы, все буквы соответствуют согласным звукам (консонантное письмо). В иврите нет ни одной буквы, изначально соответствовавшей какому-либо гласному, однако четыре буквы (алеф, хей, йуд и вав) перестали использоваться для обозначения исключительно согласных звуков и используются также как матрес лекционис («матери чтения») для обозначения гласных. Написание букв одна после другой – справа налево, буквы не соединяются … Тьфу, простите меня. Опять понесло. Конечно, вам не интересны подробности. Так вот, несколько предложений, прочитанных мной, странным образом убедили меня в правдивости изложенного. Текст показался мне немного знакомым. В нём, как в дневнике, шло повествование от первого лица, с датами и именами. «Закончив мои странствия, я пришёл к Йоханану бен Зехарии. Мы долго говорили. Наши беседы были долгими и интересными. … он окунал меня в воды Иордана… Я принял его слова, они запали мне в душу… Он был родственником моей матери Марии и старше меня на полгода… Сначала он был немым ребёнком, но после присвоения ему имени Иоанн, Бог смилостивился и дал ему голос.. Он рассказал мне о беседе с Господом нашим…». Дальше было описано появление мессии. Про странные слова Иоанна, что «Иисус есть агнец Божий, который возьмёт на себя грех мира», про страшную смерть Иоанна. На этом чтение было прервано, так как пришёл завхоз. Оказывается, прошло уже два часа. Я спрятал свиток в пенал, и мы пошли получать генератор.

Генератор был успешно привезён на место раскопок и включён. Опять появилась холодная вода и свет вечером. Мы продолжали раскопки. Не знаю почему, но я не рассказал своим товарищам о свитках и пенале. Да, в отчётах я всё задокументировал и описал, а также сфотографировал. Вечером, уже в гостинице, я продолжил чтение.

Как я и предполагал, шло обычное, в человеческом понимании, описание жизни. Поговорил…, собрал и рассказал…, мои сторонники. Описание почти в точности совпадало с общеизвестным. Проповедь на горе, превращение воды в вино, насыщение всех одним хлебом. Исключение составляло описание последней ночи. На ужине собрались все, кроме одного. Я знал, что он побежал доносить на меня. Я был спокоен. За мной стоял Бог, который не даст меня в обиду. А последняя фраза, написанная на пергаменте: «Ну, вот и всё, за мной пришли». Неужели я нашёл дневник самого Христа? Это ломало все нынешние каноны. Христос был исторической личностью, обычным реальным человеком? Такой сенсации ещё не было в истории земли.

Все фотографии свитков были у меня в телефоне. Пенал был сдан на следующий день (Я сослался на забывчивость и на поломку генератора). Французский начальник экспедиции передал пенал экспертам, обещавшим через десять дней у становить подлинность найденного. Но, ни через десять, ни через тридцать дней никакого результата не было. Та фирма по экспертизе растворилась в воздухе. Её пытались найти, но безрезультатно. Ни полиция, ни прокуратура не смогли взять след. Какие-то нехорошие предчувствия появились у меня. Я стал замечать, ли мне это казалось, что за мной ходят люди. Разные, но постоянно. Не скажу, что меня это слишком беспокоило.

Однажды, уже в конце нашей командировки, произошёл странный случай. Я возвращался с местного рынка, на котором купил фруктов и рыбу. В тесных улочках было много народу. Вдруг, навстречу мне выскочил мальчишка на велосипеде. Он гнал как сумасшедший. И, конечно же, врезался в меня. Мы упали. Все фрукты рассыпались, рыба тоже. Мальчишка помог мне их собрать, извинился и ушёл, ведя велосипед рядом. Только дома, в гостинице, я заметил, что у меня нет телефона. Я обыскал всё. Сумку, карманы – телефона не было. Я даже вернулся на рынок, но и там его не нашёл. Теперь у меня не было вообще никаких доказательств моей находки. Я не сомневался, что и документов экспедиции не сохранилось.