Кассетный видеомагнитофон мигал на коричневой тумбе в углу числами «ноль-ноль». Всё это происходило в полной темноте – свет был погашен. «Лера, почему ты решила перед Новым годом уехать к сестре – могла бы оставить сына!» – «Нет, он должен видеть свою тётю», – говорила она.
Леонид задержал дыхание, и сердце его успокоилось, ноющие толчки обрели ритм. Числа мигали, словно маятник слился с хлопками в груди. Где-то далеко в глубине мозга зашипел чайный свисток. Он постепенно усиливался, расслабляя конечности и словно отсоединяя их от центральной нервной системы. Открыть глаза было невозможно – сон стал борьбой за власть над собственным телом. Звон вернулся – прямо в голову начали пробиваться слова женщины. Бесцеремонная и незваная дикторша из космоса захватила личное право на тишину. Она говорила что-то важное, цельное, но абсолютно бесполезное для Леонида. Где-то на подсознательном уровне возникло сопротивление, затем одновременно с женщиной ритмичное разноголосье прорезал мужчина, что-то быстро и цельно болтая. Они о чём-то рассказывали, как дикторы новостей или что-то вроде того, – звон усилился и спустя мгновение пропал. Мужчина и женщина в сознании Леонида разговаривали не между собой, хоть и не перебивали друг друга. Говорили каждый о своём, но созвучно – цикада, вводящая в гипноз. Леонид лишь пытался уснуть в дрёме – между сном и явью горел костёр беседы, треща щепками; в темноте зала не угасал их голос.
«Хватит!» – хотел крикнуть он, но рот просто брызнул молчаливым хрипом. Нехотя, словно лёгкий сквозняк над порогом входной двери. «Пожалуйста, хватит!» – думал Леонид, словно ему на грудь положили гирю или на неё решил присесть домовой, чтобы послушать голоса из космоса. Глаза Леонида открылись, а разум продолжал спать в беседе чьих-то несмолкаемых лир. Цикада дала сбой, голоса начали переплетаться, а вместе с этим возникло желание проснуться. Потянув руку на себя, Леонид почувствовал, что она лежит на своём месте и не желает подниматься. Рывок – и рука поднялась (так ему показалось, хотя над его рукой лишь блеснула прозрачная оболочка). Рябь контура руки – словно звёзды ночного неба. Леонид со стоном сложил и разложил пальцы прозрачной руки, даже слегка повернул их, а затем, если так можно назвать этот сон наяву, вложил астральную проекцию в онемевшую руку. Ей-богу, обычно, когда это происходило – тихо подступающий звон или даже намёк, ещё до начала голосов, – он в тот же миг заставлял себя проснуться, повернуться на другой бок и быть бдительным. Но в этот день пришлось выскребать всю территорию базы – отгружалась большая партия картона, которую он неделями собирал возле мусорных контейнеров, чтобы потом сдать в макулатуру. Из-за тяжёлой физической нагрузки Леониду было лень сопротивляться звону – и теперь его телом завладели незримые дикторы. Самое интересное, что если прислушаться к ним, то понимаешь: их беседа лишена смысловой нагрузки. Разговор ни о чём, но звучит он так, будто говорят о важных вещах.
Дежавю – и Леонид словно исчез из того пространства, в котором находился. Лицо облепила пыль и мрачный холод. Зудела нога, и дышал он неполной грудью. Хотел поднять голову, но лоб упёрся в острую арматуру.
«Как такое может произойти? Как можно оказаться в такой ситуации? Где я?»
Нога забилась в судороге – сжимались и разжимались мышцы. При вдохе Леонид словно окунулся в детство, где постоянно мучился аденоидами, до головокружения и тошноты. Из-за недостатка кислорода он постоянно ходил в неясном рассудке. Ногам тесно, перед глазами – железный прут, но, кажется, всё не так плохо.
