Сборник рассказов «Чепуха» - страница 2

Бубликов решил прогулять ближайшую физру и физику. На физру он хотел пойти, он купил новые кроссы, хотелось ими отметиться, за физику могло прилететь, но дело того стоило. С тоской взглянув в окно, за которым валом валил снег, да еще и с метелью, Бубликов принялся за поиски подснежников с доставкой. Но какое там. В декабре, подснежники? Он позвонил в несколько цветочных. В одном бросили трубку, когда Витя спросил про подснежники, в другом предложили просохнуть и по-трезвому просить прощение. Такой дали совет юноше. Что было делать? Час уже прошел. Школа была рядом с лесом. Бубликов, накинув пуховик, и укутавшись в шапку, теплый шарф, и надев валенки, не глядя ни на кого, выбрел из школы и прямиком в лес. Зачем? А что ему оставалось.

В лесу от вьюги было темновато. Снег не прекращался. С каким-то даже остервенением, Бубликов рассекал сугробы в неизвестном для себя направлении. И довольно долго он так шел, пока не понял, что совершил серьезную ошибку, сил на возврат не было. Кончились.

– Такая вот у меня судьба, получается, – грустно отметил школьник про себя, – ни Кошечкиной, да еще и смерть от переохлаждения в таком юном, в общем-то, возрасте.

И в этот момент яркий свет ударил в глаза Бубликова. Ослепительный. Витя зажмурился, непроизвольно прикрыв рукой глаза. И тут же раздался громогласный чей-то мужской низкий бас, словно бы оперный певец говорил в мощную акустическую систему.

– Бубликов, за подснежниками пришел?

– Пришел, – отчего-то не удивившись происходящему, ответил Бубликов.

– Закрой глаза, – сказал голос.

Витя зажмурился. И долго не открывал. А когда устал ждать, когда разрешат, сам открыл и слегка обомлел. Перед ним лежала коробочка, обычная, в которую упаковывают разные посылки. Бубликов, разорвав защитную изолентную, заглянул внутрь. Там, в небольшом, красиво оформленном горшочке золотистого цвета, были подснежники, несколько веточек, но настоящие и живые.

– Спасибо! – крикнул Бубликов неизвестному голосу неизвестно куда, сунул подснежники за пазуху и на всех парах помчался по своим же следам обратно. Благо, не замело, а силы сами откуда-то взялись.

Через час Бубликов, вспотевший, но чрезвычайно довольный, стоял перед Кошечкиной и протягивал ей подснежники.

– Ну? – спросил Бубликов.

– Баранки гну, – ответила Кошечкина, удивленно разглядывая подснежники, и добавила, – ладно, согласна. Завтра в кино идем.

Бубликов впервые в жизни почувствовал полноценно и по-настоящему, что значит быть счастливым, параллельно прокручивая в голове, что сейчас дают в кинотеатрах. Обидно было бы ошибиться с выбором фильма, не угадать.

Цыганка

Виктор Иванович Кондратьев был солидным мужчиной. Он работал архитектором в одном столичном и серьезном предприятии. В основном реставрировал. Но его все принимали за цыганку. Непонятно, почему. На улице люди, кто в шутку, а кто в серьез, без всякого приличия подходили к нему, говорили что-то вроде: «Эй, цыганка, а ну давай погадай мне!» Или: «Ща ручку тебе позолочу, цыганка, ты мне судьбу мою расскажешь». В таком духе.

Кондратьев где-то пытался отшутиться, где-то грубил и даже лез в драку, но хамство в отношении него не прекращалось. А с этим надо было что-то делать. Все-таки…

Кондратьев нашел один цыганский культурный центр и поехал туда, чтобы расспросить, может там что подскажут, почему его все принимают за цыганку. Но в центре его дальше порога не пустили. Сказали что-то вроде «вей», или что-то такое. И отказались общаться наотрез.