По каким судьбы поворотам всё случается так, а не иначе – не предугадать, да встретился им офицер, опять же словак, увидев солдат и плачущих возле женщины пацанов, велел солдатам проспаться, а женщину отпустить…
Как наши пришли, девицы эти у Клавдюхи в ногах валялись, просили не выдавать.
А когда после войны можно стало ездить по стране безпрепятственно, растворились на её просторах…
Правда, в 44-м году вызвали бабушку в район и показали бумагу – список для немецкой зондеркоманды, которая до деревни не дошла 9 километров, а в бумаге (на немецком и русском) – фамилии подлежащих безусловному уничтожению как советских и коммунистических активистов. И бабушкина фамилия там была. Да просто так не отпустили. А спросили, почему немцы её на расстрел водили, да не расстреляли. И сказала бабушка: «А не знаю я…»
И до конца войны ходила в председательшах сельсовета…
А вот картина Интезарова
ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗЛАТОЙ ПРАГИ В 1945 ГОДУ…
…Опять помню себя совсем маленьким, лет семи. У меня в руках тогдашние игрушки многих – боевые награды брата моего деда. Правда, к тому времени ни деда – Александра Прохоровича, ни его брата – Николая Прохоровича в живых нет уже. А медали помню, их три: «За оборону Сталинграда», «За освобождение Праги» и «За Победу над Германией». Из рассказов отца и бабушки знаю, что Николай Прохорович войну встретил на западной границе недалеко от Бреста, будучи зам. командира автороты. Отступал с фронтом до Сталинграда и потом наступал до Праги…
Эпопея! И были в этой эпопее три знаковых встречи…
Первая – при отступлении в сорок первом. В станице Мешковской, что на Дону, повстречалась Николаю (26 ему тогда было) казачка молодая, Наденька Удовкина… Понравилась, очень!
Вторая – в наступлении сорок третьего года снова дорожка привела в Мешковскую и снова встретились они! До конца войны переписывались…
И третья! В первый послевоенный отпуск Николай Прохорович не поехал на родину в Тульскую область, а поехал в Мешковскую, да и женился на Надежде своей и увёз в Румынию, там тогда службу нёс…
Был ещё у него орден, КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ. Видимо, ранен был серьёзно Николай Прохорович, такие ордена часто за тяжёлые ранения давали. Умер он в год моего рождения, и юбилейных медалей не получал… Был ему сорок один год.
Лежат они в одной оградке – Николай Прохорович, отец и бабушка…Наумовы.
Навещаю их, как могу…. Наверное, надо бы чаще…
ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ
Картина А. К. Сытова…
Наши, американцы и англичане – как все веселы и дружелюбны…
Было мне лет 12–13… У нас гостил мамин дядя, Николай Николаевич Титов из Магадана.
Он вёл себя спокойно, выпивал с отцом и соседями, но был нешумным выпивохой… Что его приводило в возбуждение – вечерние новости по телеку. Тогда американцы вовсю воевали во Вьетнаме и каждый вечер в новостях сообщали, сколько вьетнамцы подбили их танков и броников, сколько сбили самолётов и собственно американцев, как выражался дядя Коля, «уконтропупили». Всё это он скрупулёзно заносил в общую тетрадку, которая вечером всегда должна была быть у него под рукой, пусть даже между выпивкой и закуской…
И однажды я у него спросил: а зачем он это пишет? Ответил он мне не сразу, они ещё с отцом выпили и закусили…
«Понимаешь – сказал дядя Коля – я с сорок третьего в противотанковой артиллерии, наводчик от Курска до Эльбы… и ни царапины! И май встретил с такой радостью – жив, цел! А тут американцы не выходят за линию разграничения! Мы свои части отвели, а они – нет! Уж не знаю, кто приказал, да велено их было поторопить… А может и прощупать… Вывели нас на прямую наводку, ну мы и жахнули! Отошли они, да только сперва огрызнулись. Моё орудие вдрызг, очнулся я в госпитале и без глаза. Если б они договорённости соблюдали – ведь не было б ничего, ни с ними, ни с нами…
