Читать онлайн Юлия Гнездилова - Сборник. Том I. 2016-2017

Бессменный организатор «Мастерской творцов».

Пишет с детства, хорошо пишет с юности.

Логический склад ума, лучшие сочинения в школе, серебреная медаль при выпуске из гимназии, психологическое образование… Интеллект помогает писать.

Взгляд на мир через розовые очки сочетаются с разнообразным жизненным опытом и честным, где-то циничным, взглядом на вещи.

Гедонизм и чувственные удовольствия очень притягивают автора, но всё же любовь правит бал.

Абсолютно разнообразное творчество, как и вся жизнь, как и любой человек.

Наслаждайтесь.

Анна вбежала в их дом и остановилась у лестницы так резко, что ветер запутался в складках ее длинной юбки, да так и остался шелестеть там.

– Рисовать. Тебя надо рисовать – сказал вместо приветствия курящий в постели Вадим.

– Ты уже знаешь? – проигнорировала его девушка.

– Знаю? Кх. Ну конечно я знаю. Она собирала вещи прямо передо мной. А я ничего не делал… Думал только о том, где мне теперь искать те чудесные кисточки, что всегда покупала она.

Анна уже сидела на кровати смотрела на него жалостливо.

– А ты вообще выживешь без неё?

…Это началось год назад. Вадим стал ходить в театр каждый день, нашел там себе очередную музу. Она держала его в экстазе вдохновения дольше прочих, он захотел видеть её не только на сцене раз в неделю… И как обычно делился всеми своими мыслями с женой.

– Ольга, представляешь, она ведь даже ходит особенно! Ах, а какие скулы… Я хочу её пригласить к нам, я хочу её рисовать, я хочу её….

Ольга понимающе улыбнулась и дала добро. Актриса из театра Анна приходила к ним всё чаще. Совместные ужины, совместные прогулки, ночные рассуждения о бытие под алкоголь, позирования для картин… Крепла их дружба втроём.

А сейчас в доме художника остался разве что запах шампуня жены на давно не стираной наволочке. Анна скептически осматривала жилище новоиспеченного холостяка. Всего два дня – а уже разруха.

– Ах, Вадим, ну как же ты мог отпустить её! – как всегда чуть переигрывала девушка – Она ведь теперь и на мои звонки не отвечает… Говорят, что живет она с тем своим старым другом, который таскался за ней со школы. Я, честно говоря, думала, что если она и уйдет от тебя, то не к мужчине…

– Ха! Не к мужчине, а к тебе? А я думал, наш с тобой роман развалит мой брак.

– Наш роман? Он был только нашим совсем недолго, знаешь ли!

Дружба втроём незаметно переросла в нечто большее. Сначала просто интрижка художника со своей музой, а потом туда была привлечена и жена. Вечера неги и похоти, ночи любви и страсти. Вадим рисовал Анну – Ольга подавала краски. Ольга репетировала диалог с Анной – Вадим восторженно хлопал в ладоши. Супруги шли спать – актриса пела им колыбельные. Всё смешалось, и в этом была вся прелесть. Они плыли по волнам эйфории, забыв о картинах и ролях. Хорошо, что Ольга продолжала работать, прибираться, готовить… А то как-нибудь в постели полиция нашла бы три обнаженных обезвоженных тела, погибших от голода.

Их типичный день выглядел так. Художник и актриса просыпались от запаха завтрака, находя записку от ушедшей на службу Ольги. И если первое время они радовались времени наедине и не вылезали из постели до вечера, то потом они уже скучали и ждали заветных 7 вечера, находя занятие каждый себе сам. И наступали сумерки – их время! Вадим старался удивить жену новыми набросками, Анна щеголяла перед подругой в театральных костюмах, а Ольга снисходительно улыбалась обоим. Как мамы улыбаются подделкам маленьких детей. После пары традиционных бокалов вина девушки как-то незаметно начинали целоваться, Вадим начинал лицезреть…. А потом все тела, чувства, жидкости, запахи мешались в потрясающий коктейль, где никто не мог очертить свои границы и точно сказать, где кончается он и начинается другой…

Вадим привстал с кровати, чтоб потушить сигарету. Всё необходимое лежало теперь рядом: пепельница, курево, вся еда и вода из холодильника, блокнот и карандаш.

– Знаешь, она собирается, а я понимаю: как она красива. И думаю о кисточках, да. Я сначала решил, что Оля обиделась на наши с тобой встречи без нее. Но она только засмеялась, сказала, что это давно не важно.

– Глупец-глупец! Красива… Да она божественна! Я помню, как она улыбалась, помню как она завлекала к себе… Знаешь слово «трогательная»? Вот она такая – всегда хотелось трогать. И душе с ней рядом было хорошо. И мозги на место вправлялись.

– А я думал, ты приходила в первую очередь ко мне.

– И я так думала…

Бывшие любовники уже лежали совсем рядом, вглядываясь в потолок, представляя образ ушедшей от них женщины. Лежали совсем рядом, но не прикасались друг к другу. Больше не хотелось. Теперь их объединяла только ностальгия и вопросы – когда всё изменилось? Когда Ольга стала важнее их связи? Или так было всегда? И когда они начали терять её? Можно ли было что-то изменить?

Анна встала, взяла бутылку вина, бросила «очень жаль» вместо прощания, ушла, шелестя юбкой, и больше не вернулась в этот пустой теперь дом.

Константин, создавая прозу, выходит за грань человеческого разума… это чудовищно интересно, но также страшно. Темы придумываются не из воздуха, а пишутся с реальных историй прототипа персонажа, добавляя капельки темной культуры, знание ада и тайных орденов.

Константин – лирик. Музыка – ключевой инструмент в написании прозы. Без музыки не могло бы родиться ни одно произведение, ибо она решает все. Новый трек – новая эмоция.

Как психический больной не может сконцентрироваться на одном, так каждая страница и абзац в рассказе меняются, не давая сконцентрироваться на одном… без особых причин в сюжете.

Этой ночью в назначенный час мы собрались на опушке леса, у большого костра.

Адепты отличались от мастеров тем, что у них не было красных кушаков. Все были одеты в балахоны цвета той фракции, которую он представлял: в черных балахонах – темные, в белых балахонах – светлые, в серых – предсказуемо. Мы претенденты, в большинстве случае были одеты в темные одежды, ибо темный цвет – эталон красоты. Были среди нас те, кто ярко одет: с пакетом на голове и в разных кроссовках, с зонтиком кислотно-розового цвета и до невозможности много бижутерии.

– Приветствую вас, претенденты в адепты ковена «Исток пути», – к нам вышел из тени мастер в сером балахоне – присаживайтесь вокруг костра.

Страх сковал мое тело, я боялся сделать неправильное движение, я боялся сказать что-то неправильное или неуместное, усесться на чужое место или раньше времени сесть.

– Молодой человек, присаживайтесь, не бойтесь – мастер указывал рукой на свободное место на бревне.

Я кивнул, опустив голову вниз, пытаясь раствориться во мраке. Казалось, что я в центре внимание, и на меня обернулись все претенденты в адепты и завидуют из-за того, что Мастер ко мне лично обратился. Я смущенно робко улыбнулся.