А я грущу при свете тусклом,
Объявшем жадно пестрый зал,
Гляжу на розовую блузку
И в нежных пальчиках бокал.
Она не сводит с меня взгляда,
Она мне будто бы своя.
Я понял все: она не рада.
Она такая же, как я.
«Простите, девушка, вас можно…»
«А я вас будто бы ждала.
Они противны, невозможно.
Я не пойму, зачем пришла!»
«Я, может, скучен, но ответьте:
Вы не хотели бы со мной
Рвануть отсюда на карете
И прогуляться под луной?!»
И мы ушли, бежав подальше,
Оставив в прошлом пёстрый зал,
Оставив мир богемной фальши
И на пол брошенный бокал…
Отдав чужое, взяв своё,
Недалеко от Фукусимы
Арендовал себе жилье
Наш друг отзывчивый – Годзилла.
Он вновь с собой наедине
В блокаде вкусных рыб хрустящих,
Живёт в подводной тишине,
Как должен жить нормальный ящер.
Не знает боли головной
В океаническом уюте,
Но не обходит стороной
Одна проблема только – люди.
И так уж сотни лет подряд.
Быть может, это всем знакомо,
Но защищать он их не рад,
Устал от этих насекомых.
Ведь люди всякую херню
Творят друг с другом во всем мире.
Быть может, кореша-кайдзю
На деле вовсе и не злые?
Вчера им Родан был не брат,
Сегодня Мотра подкузьмила,
И вот людей конгломерат
На помощь вновь зовёт Годзиллу.
На суше страшная напасть,
Ведь из космических просторов
Пришел губить и убивать
Вселенский злюка – Кинг Гидора.
Была ведь в жизни тишь да гладь,
И отдых дан душевным силам,
Но слабым надо помогать,
Коль называешься Годзиллой.
Воистину ужасен враг,
Как будто бы непобедимый.
Но сам Годзилла – мастер драк,
И вот – финальный поединок.
И вспыхнул вновь жестокий бой
Без громких фраз и знаменосцев,
Ведь должен быть один король
Непобедимых грозных монстров.
Раздав трёхглавому «лещей»,
Ушел Годзилла с поля боя.
Устал от монстров, от людей.
Сейчас он хочет лишь покоя.
Надолго занят пьедестал,
И скажут люди с видом важным:
Один сегодня доказал,
Что не такой уж он и страшный.
За все тебя благодарю!
За то, что снова со мной смелость.
Зато, что терпкое «Люблю»
Мне снова молвить захотелось.
За то, что снова для души
Открыты двери в горизонте.
За то, что шепчешь «Не смеши»,
Держа в руках послушный зонтик.
За то, что знаешь все грехи,
И наперед их все простила.
За то, что нравятся стихи.
За то, что любишь и любила.
За то, что в серости вещей,
В жестоком мире и суровом
Готова встретить на щите
Худого, битого, хромого.
За то, что в самый темный час,
Когда не стоит ждать подмоги,
Сияет солнце твоих глаз
В моей стареющей берлоге.
И теплых слез я град пролью,
Как плачет мать на братской тризне.
За все тебя благодарю!
За то, что есть ты в моей жизни!
Скажите мне, а вы могли бы,
Прошу я очень вас, мусье,
Убрать из глаз взгляд тухлой рыбы
И чуть подумать о весне?
А вы, мадам, быть может, хватит
Хвалить ту ложь чужих речей,
Что любят так аристократы?
Вы лучше слушайте ручей.
А вы что, юная русалка,
Сидите дома, да одна,
Как будто старая весталка
В холодном храме без вина?
А что же ты, слепой тинейджер,
Совсем один плывешь, как сом?
Идешь и пялишься в свой пейджер?
Ну ладно, ладно, телефон.
Горит над мачтой острый вымпел,
На судне этом я – моряк.
Мусье, мой друг, давайте выпьем.
Я принесу для нас коньяк.
И вы, мадам, давайте с нами!
Ну, поделитесь красотой!
Играет парус наш с ветрами,
Давайте с нами, по одной!
Мой юный друг, какой ты грустный!
Ты продолжаешь все играть?
Давай, бросай весь этот мусор,
Зови русалку погулять!
Ну что ж, друзья, а мы продолжим.
Ого, месье, да вы остряк!
Ну, бросьте, бросьте, невозможно.
