Тётя Вера:
– Диагноз ясен – не поступить тебе, Таня, на медицинский тут в Москве, не поступить… Слишком уж тебя родители любят…. И отец – не олигарх…
Бабушка:
– Да разве можно слишком любить ребёнка-то!
Тётя Вера бабушке:
– Мама, да ты себя вспомни! Как ты нас с Наташей держала в Танюшкином возрасте? И результат был налицо – одна с золотой медалью, другая – с серебряной…
Бабушка (не слишком уверенно):
– Тогда другое время было…
Тётя Вера:
– Время всегда одно и то же. Ну, что же, уже предварительно говорили об этом не раз – видно, придётся тебе, Таня, после школы ехать в Сибирь – возьму тебя в свой университет, у нас медицинский факультет очень сильный. Уж мою племянницу – примут. Думаю, грех мой велИк не будет – жить, Таня будешь у меня, под моим строжайшим присмотром. Так что доктором хорошим я тебя сделаю – это я сумею!
Официально спрашиваю, согласна из Москвы?
Таня:
– Что же делать. Раз сама такая… Согласна.
Тётя Вера:
– И тут уж хорошо, что сейчас у Тани парня нет. А то начались бы мучения и слёзы – «Да как же я без него! Да как же он без меня!»… Нет – и слава Богу!
Аут-камера.
Отец сидит за столом и слушает по радио дурашливый разговор двух молодых ведущих. Входит Дима. Отец:
– Удивляюсь, почему приняли на работу этих убогих ведущих – ни интеллекта, ни эрудиции ни остроумия, ни стыда. Одна развязность и апломб.
– А ты зачем слушаешь? Не нравится – не слушай.
– Да так… От нечего делать кнопками щёлкал.
– Когда человеку нечего делать… это печально?
– Не знаю… Вижу, ты тоже без дела по квартире болтаешься… Ещё не поздно – съезди к маме, она будет рада.
– Был вчера.
– Что же молчал?
– Она денег не дала, сказала на следующей неделе.
– Ну, ничего. Завтра у меня получка в институте. Как-никак 100 баксов!
– А за что тебе их платят? Ты же и ходишь в институт раз в неделю. Ничего же там не делаешь…
– Ну, не раз в неделю, а чаще. Я же тебе не докладываю, когда иду туда. Хотя, конечно, можно и вообще не ходить.
– И зачем ты им?
– Ну как же …Верхнее начальство заинтересовано, чтобы наша контора всё ещё выглядела как полноценный НИИ, чтобы в штате были остепенённые сотрудники, чтобы в структуре было много отделов, и так далее. Чтобы можно было «надувать щёки». Кое-какие денежки государственные в институт всё же идут. А уж руководство умелой рукой направляет их себе на личную пользу. И ближнему окружению, конечно. Директор института на казенном Лексусе ездит. А у большинства сотрудников зарплата типа моей. Будут они работать по-настоящему? И личный Ауди у него имеется. По сути – деньги идут мимо института. Сотрудники почти все разбежались. Осталось полторы калеки. Вроде меня.
– А как же научная работа? Наверное, нужно как-то отчитываться?
– Ну, кое-кто всё-таки работает. За отдельные небольшие деньги. В основном, имитируют работу. Используют старые заделы. Одно и то же «продают» по третьему и четвёртому разу. Но очень скоро заделы будут исчерпаны, и тогда – хана! Видимо, начальство думает, на его век хватит. Всё рассчитано… Но не будем о грустном!
Дима (после паузы):
– А можно деликатный вопрос?
– Тебе – конечно.
– А почему бы вам с мамой не сойтись обратно?
– Увы, время ушло. Сегодня это никому не нужно – ни мне, ни маме, ни Петрову, не их дочкам.
– Ты забыл обо мне – мне нужно. В смысле, я был бы рад.
– Не забыл. Просто ты – в подавляющем меньшинстве. В гордом одиночестве. То есть не в гордом, конечно – в грустном одиночестве. Се ля ви…
