– Ясно, ясно! И не кричи на меня, я тебе мать, а ни кто попало!
– Алкоголичка ты! Вот и все!.. Да! С завтрашнего дня чтобы привела себя в порядок. Лизка теперь на тебе, и чтобы волос не упал с ее головы! Она наше достояние.
– Опять все свои проблемы на мать вешаешь. А когда обманом забирала ее из роддома, мать не спрашивала…
– Ничего, следить за ребенком не тяжелее, чем пить бесконечно. Повозишься. Да и не могу я к ней подходить, противна она мне. Была бы моя воля, покончила бы с ней раз и навсегда… – Галка брезгливо посмотрела на ребенка. – Да, и некогда мне, надо искать мужичонку какого-нибудь. Не буду же я сидеть одна-одинешенька, да еще с такой обузой. Надо этой маленькой фашистке искать приемного папашу.
Аннушка тяжело вздохнула и промолвила заплетающимся языком:
– Да, Галка… Что ты там опять придумала?! Один бог знает! Ни чему-то тебя жизнь не учит…
Но даже бог не знал того, что задумала Галка. А планы у нее были грандиозные. Впрочем, как всегда…
Курган-Тюбе – город глинобитных и малоэтажных домов, потому что его территория практически ежедневно подвергается землетрясениям: в среднем, происходит по три землетрясения в сутки разной амплитуды.
Это, конечно же, наложило определенный отпечаток на жизненный уклад местных жителей. Все дома в основном были одно и двухэтажные, и в каждом из них, как правило, проживало не больше 6—8 семей. Все друг друга знали, все обо всех все знали. Практически жили одной семьей: вместе варили варенье и делали заготовки на зиму, вместе отмечали праздники и провожали в последний путь, вместе воспитывали детей.
Вот в таком же маленьком двухэтажном домике из двух подъездов жила семья Старостиных: Галка, Аннушка и маленькая Лиза.
Вечерами обычно, когда спадала изнуряющая жара, народ собирался во дворе под раскидистым виноградником за большим самодельным столом попить зеленого чайку и поиграть в русское лото. Последнее занятие у всех было одним из самых любимых мероприятий дня. В это время можно было и отдохнуть, и пообщаться. Но больше всего вечернее время нравилось детям, потому что они были предоставлены сами себе. Да и взрослым было проще контролировать своих чад, все они были тут же, под боком. Бегали, прыгали, задорно визжали, играли в Салки, Стариков разбойников, Двенадцать палочек. В общем, вечер и для взрослых, и для детей был самым благодатным временем суток.
Но только не для Аннушки. Вернее, это время суток ей перестало нравиться после возвращения Галки с девчонкой. Все соседи как-то резко отвернулись от нее с дочерью, перестали общаться. Самой Галке было на это наплевать, у нее были свои взгляды на житие. А Аннушка болезненно воспринимала создавшуюся ситуацию, ведь они с соседями прожили бок о бок много лет, были друг для друга почти родственниками. А все из-за этой Лизки.
Люди как-то сразу заметили, что больно уж странно относятся и мать, и бабушка к этому несчастному ребенку. Лизонька была всегда чумазая, нечесаная, сопливая. Вечно в мокрых штанишках или вообще без них, голышом. Но обе родительницы как будто этого не замечали. Дошло до того, что соседи вынудили Галку побрить Лизу наголо, потому, что та была постоянно вшивая от грязи. Люди боялись, что играя с Лизой, заразятся педикулезом и их дети.
Людмила Петровна Верютина, соседка Аннушки по площадке, заслуженный учитель Республики, не выдержала и попыталась и Галку, и Аннушку урезонить, что не дело, мол, содержать своего родного ребенка в таком виде. Однако Верютина была публично обругана Галкой, причем, в самых непристойных выражениях.
