Счастье с горьким привкусом неба - страница 15

– Договорились. Целую! Пока! – с улыбкой попрощался Николай и нажал кнопку отбоя.

Отложив смартфон в сторону, Коля снова сосредоточился на подгонке ППК, сохранив на лице лёгкую улыбку. Александр, продолжая подтягивать упругие шнурки, кинул на Николая мимолётный взгляд, а через несколько секунд, как бы между прочим, спросил:

– Колян! У меня к тебе два вопроса. Первый – откуда ты так хорошо говоришь по-французски? Второй – с кем это ты так мило любезничал?

– Французский жизнь заставила выучить, работа у меня теперь такая. А любезничал я с одним партнёром по бизнесу.

– Коль! Я, конечно, понимаю, что боевой лётчик должен быть тупым, здоровым, решительным, беспредельно преданным Родине, уметь бегло считать до десяти и твёрдо знать, что после десятки идёт валет, дама, король и туз. Но даже я со слабой троечкой по иностранному языку понимаю смысл фразы «ma chérie»14, и что для общения с партнёрами по бизнесу она чутка не подходит. К тому же, удовольствие, которое твоя физиономия стала излучать после проведённого сеанса радиосвязи, никак не вяжется с версией о деловом разговоре. Рассказывай, какая француженка тебя уже охмурила?

– Ничего-то от тебя не скроешь! Ладно! Давай вечером поговорим об этом.

– Добро! – согласился Саша, закончив подгонку ППК Николая.

– Сань! У меня к тебе есть небольшая просьба, – обратился Николай к другу, решив, что сейчас подходящий момент для осуществления той идеи, которая не так давно пришла ему в голову.

– Говори! Чем могу – помогу!

– Ты не против, если я в передней кабине полечу? Считай, что я твой курсант. Или что ты меня вывозишь после отпуска.

– Не вопрос! Я и из задней кабины справлюсь с управлением спарки.

– Ты не понял. Давай я тебя в этом полёте покатаю! Я поработаю лётчиком, а ты просто сиди и смотри, всё ли я правильно делаю. Да подсказывай мне нюансы по ситуации: позывные, каналы связи, курсы, высоты. Согласен?

– Что ж, давай попробуем, – с небольшим сомнением согласился Александр. – А ты помнишь технологию работы в кабине, ограничения по самолёту, режимы на различных участках полёта и при выполнении фигур пилотажа?

– Да я тебе хоть сейчас РЛЭ15 и технику пилотирования наизусть расскажу!

– Вот только не надо меня пугать! Я в самолёте всё увижу! – с иронией сказал Саша.

– Тогда покажи мне карту района полётов, чтобы я хоть в общих чертах понимал маршрут.

Николай достал карту, на которой были нанесены маршруты полётов, наколенный планшет лётчика и передал их Николаю. Николай внимательно рассмотрел карту и нанесённые на ней обозначения, а потом уточнил:

– В какой зоне будем кувыркаться?

– В третьей.

– Добро! Запасные аэродромы я опускаю, так как надеюсь, что они нам сегодня не пригодятся. А если и пригодятся, то ты уже по ходу дела подскажешь их данные.

Затем он пролистал закладки наколенного планшета, запомнил необходимую информацию и вернул навигационные документы Александру. Убедившись, что они ничего не забыли, подполковник Подлесный и капитан Гудимов вышли на улицу и направились на стоянку, где их уже ожидал подготовленный к вылету МиГ-29УБ.

Николай шел по бетонке к самолёту и всем своим существом с жадностью впитывал приятные ощущения, которые он снова переживал, как и во времена своей службы: и упругость тугого ППК, который плотно обхватил его ноги и живот, и звуки двигателей рулящих и пролетающих самолётов, и всю суету, которая в это время царила на аэродроме. Особое наслаждение Николай получал от запаха сгоревшего керосина, которым аэродромный воздух был буквально пропитан. Этот запах ни с чем невозможно спутать! Его можно считать визитной карточкой аэродрома, так как самолёты, являющиеся неотъемлемой частью аэродромного пейзажа, можно увидеть на фотографиях или в фильмах. А запах керосина можно почувствовать, только реально оказавшись на аэродроме. Даже кислородная маска, которую Николай привычно держал в руке, вносила неуловимый, но существенный штрих в полноту эмоций, которые просто переполняли его.