Текст этой строчки пламенеет перед глазами. Я получаю удар в солнечное сплетение и не осмеливаюсь даже вздохнуть полной грудью. Будто ни с того ни с сего обрушился мир. Я лишаюсь дара мысли, превратившись в соляной столб. Надо мной закрыли крышку гроба, забили гвоздями и положили в землю. Его голова оказалась полна таких замыслов?! Против воли он связал меня со своей дочерью, купил, как раба, чтобы я пожизненно был привязан к ней. Вот такая цена его контракта?! Он гнусное, подлое существо, животное, у которого нет чувств! Он разбил мою жизнь! Меня осыпали столько месяцев пылью, а я и не замечал этого. До этой минуты я словно спал. Проклюнувшись в самое сердце, страх возрождает проснувшийся мой характер, наперекор которому я не буду идти и запущу в Брендона до самого его сердца меч своего гнева. Яростно передернув плечами от нашептывающей мысли, что меня завели на затерянный путь, я вскидываю на него грозные глаза, жадно втягивая в легкие воздух. «И решение, которое ранее мне казалось безошибочным, стало пагубным», – производит ошарашенное сознание.
Я ломаю голову, как это могло произойти именно со мной.
Горький, едкий, ужасающий смех вырывается из уст Брендона, пронизывающий мое тело и душу.
– Усёк, юноша? – Он пускает мне в лицо замечание, испуская дикий вопль восторга, проявляющийся в виде странной улыбки на его лице.
Меня захватили врасплох. Я устремляю бешеный взгляд поверх его головы, кипя от безудержной злобы. Я думал, что со мной уже случились те несчастья, которые были опущены мне, но, кажется, всё только начинается.
Так вот, в чем уникальность этого контракта, на который не решалось большинство известных мне бизнесменов. И я, как скажет Питер, засел в самое дерьмо. Нет. Иисусе. Как я мог не обговорить этот договор с юристами? Как я мог допустить такую оплошность? Черт меня бы побрал. Я близок к тому, чтобы соскользнуть в пропасть. Как найти просвет?
– Брендон, да как вы смеете?! Вы мерзкий, жалкий ублюдок! – Я ругаюсь бескровными губами. Пот градом катится со лба. В душе бушует страшная буря. – Не усек и не собираюсь! Как вам в голову пришло так обойтись со мной? – В первый раз отказываю ему, вопросительно вскинув бровь, и невольно поднимаю руку для удара.
Со скрипом ножек резко отодвигаемого кресла он выхватывает мою ладонь, которая застывает на полувзмахе, и вплотную прижимает меня к камину, устремляя помутневший змеиный взгляд. Я не в силах выразить всевозрастающую ненависть к нему.
– Ты не посмеешь, сопляк, выпускать свои руки! Обратного пути нет! – язвительно указывает он ором, выбрасывая противный плевок слюны мне в лицо, растекающийся по носу.
Со сверлящей болью и со сверхчеловеческими усилиями вести себя спокойнее, чтобы обговорить об этом другим языком, я вытираю лицо и отодвигаюсь от него со словами:
– Я готов принять санкции за свою глубочайшую ошибку и расторгнуть договор. Мне очень жаль.
Он тыкает в меня пальцем:
– Ты не знаешь, о каких санкциях идет речь! – После секундного шипения добавляет: – Если бы моя дочь не любила бы такого безмозглого негодяя, я бы сделал из тебя половую тряпку и хорошенько протер бы ей пол! Ты подписал листы, ты оформлен, готовься к помолвке! – Убежденный, гордый голос придает могущество этому манипулятору.
Я взрываюсь, не в силах остановиться:
– ТАКОГО НЕ БУДЕТ! Я не буду вашим правопреемником и не буду жениться на Белле! Это же галиматья указывать в юридическом документе такие условия! Я вам что, сударь из десятого королевства, чтобы женить меня таким путем? Вы бессердечны!
