И даже если мой поступок можно посчитать бессердечным, то пусть он таким и будет.
Боже, почему я оказался в таком положении?
Через мгновение, в нем вспыхивает все та же злая сила, спрятавшаяся на время, когда он говорил о своей больной дочери:
– Я знал, что ты шелудивый щенок, не способный на настоящие поступки. Ты подобие тех, которых моя дочь встречала до тебя. – Слова метают пламя, подпаливая мою душу. – Все только из-за денег оказывались с ней.
Слышится завывание ветра сквозь полуоткрытое окно. Он треплет мои волосы.
Вскочив с громким воплем, я поспешно выражаю свое возмущение, переходя границу дозволенного, отступая все правила:
– Вы ошибаетесь, раз так считаете. Я был с ней, потому что она здорово справлялась с профессиональными задачами, не более чем. – Сжимаю кулаки с силой так, что белеют костяшки пальцев.
– Я СДЕЛАЮ ВСЕ, ЧТОБЫ ТЫ ВСЮ ЖИЗНЬ МУЧАЛСЯ, ЧТО ОТКАЗАЛСЯ ОБЕРЕГАТЬ МОЮ ДОЧЬ И БРОСИЛ ЕЕ ТОГДА, КОГДА ОНА НУЖДАЛАСЬ В ТЕБЕ! И, ЕСЛИ С НЕЙ ЧТО-ТО СЛУЧИТСЯ, ТО ТОЛЬКО ТЫ БУДЕШЬ ВИНОВАТ В ЭТОМ! – Его суровый тон является ответом на мой, а дьявольская улыбка вызывает чувство отвращения. Стремительный поток речей с большим бешенством продолжает обрушиваться: – Я ДАЮ ТЕБЕ СУТКИ НА ОБДУМЫВАНИЕ. НЕ ЯВИШЬСЯ ЗАВТРА В МОЙ ОФИС – СЧИТАЙ, ЧТО НЕ ПОЛУЧАЕШЬ НИ БИЗНЕСА, НИ МОЕЙ ДОЧЕРИ, НИ СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ С ТОЙ, ИЗ-ЗА КОТОРОЙ ТЫ ОТВЕРГ МОЮ ЛУЧИНКУ.
В моих стеклянных, потрясенно распахнутых глазах от стращания, точно ледяная бездна окутала их, – безмолвие, а небо, как и мои внутренности, вмиг накрылось грозными тучами. Безымянный страх с неимоверной тяжестью придавливает меня к земле. Я искал за пределами видимого причину и разузнал его помыслы: он стремится погубить чужую жизнь. Он выражает коварство состарившегося в злобе сердца и решимости добиться всего любой ценой. Уродлива его душа. Это кощунство посягать на мое сердце, заставляя его жить с тем, кто не возвышает его.
Я сажусь на то же место.
– Мы дома, – кричит радостно Белла из коридора.
Взвесив все за секунду, решаю, что самое время сказать ей всю правду и покинуть это чудовищное Царствие со своими заповедями.
«Если ты скажешь правду, у нее может случиться очередной приступ и тогда Брендон с Лилией не простят тебе этого…» – всплывает мысль.
Что же делать?
– Не говори ей ничего, – успевает прошептать король мира сего, обводя меня ненавистным взглядом, шумно дыша, как рысь, готовая накинуться и с жадностью опробовать лакомый кусочек мяса с кровью.
– О, любимый??? – визжит Белла. – Я так рада, так рада… – подбегает ко мне и крепко обнимает. Я продолжаю сидеть в том же положении, не шелохнувшись. – Эй, вы чего такие серьёзные? Мм? Папуль? – Я смотрю, в ней имеет место быть благоговейное преклонение к отцу.
– Обсуждали с Джексоном, что ты… – поспешно вставляет Брендон, но я, похрабрев сердцем, его останавливаю:
– Что нам следует сделать небольшой перерыв, так как… – высказываю я с бьющимся сердцем. – Мне нужно… защитить проект.
– Что, о чем ты, Джексон? – заходит мать Белла, делая озадаченный вид, смотря на Брендона так, будто их продуманный план о том, чтобы впихнуть мне на попечение больного человека, провалился. Сговорились заранее?
Я поднимаюсь.
– Мне нужно побыть одному какое-то время.
– Любимый, что случилось? – Белла не пускает меня к выходу и молвит с ошарашенным взглядом.
– Всё слишком зашло далеко и мне нужно обо всем подумать, – стараюсь сказать убедительно.
