– Я люблю тебя, Милана Фьючерс, – уверено признается в чувствах Джексон, добавляя, – больше, чем свою подругу. – Намного…
Я хочу ответить тем же, но забываю все слова на свете.
Джексон нежно касается губами моей шеи, ключицы, на что мое сознание, реагируя на это, полностью отключается. Я становлюсь опьяненной любовью.
– Ты соблазнительная, Милана…
Не отвечая на его слова, я повторно, но уже страстно начинаю целовать его губы, что возбуждает его сильней. Руки Джексона медленно опускаются на мои бедра.
– Счастье в мгновении? – прекратив сближение наших губ, спрашивает Джексон.
– Счастье в мгновении.
Удивительно, но наше сближение было самым романтичным во всей вселенной. Мы кружимся в танце, говорим слова-нежности друг другу, совершаем действия, доказывающие наши чувства.
– Это самое лучшее мгновение в моей жизни, – маняще сообщает Джексон и крепко обнимает меня, касаясь рукой моей обнаженной спины, от чего по моему телу бегут мурашки, заставляя меня думать только о нем, о моем любимом, Джексоне.
После ресторана, мы двинулись гулять по набережной. Набережная насыщена холодным воздухом. Мы стоим на пирсе и смотрим вдаль, туда, где водное пространство кажется таким бесконечным, глубинным, созерцающим. Джексон обнимает меня сзади, согревая мое тело. Но дрожь в моем теле овладевает мной, и все из-за оголенных плеч бархатного платья. Джексон снимает пиджак и одевает его сверху на мое платье, продолжая заключать меня в объятия.
В этот момент для меня мир кажется таким идеальным. Ведь нам не нужны никакие слова. Мы понимаем друг друга глазами, поцелуем, объятиями, прикосновениями. Мы стоим в таком положении, смотрим на легкие волны необъятного океана. Мы безмерно счастливы и влюблены друг в друга…
Завтракая тостами со смородиновым вареньем, я ощущаю в себе сонное состояние. Большую часть ночи прокручивала в голове моменты с Джексоном, переписывалась с Ритчелл, которая прислала мне на почту фотографии с мероприятия, и я долго их разглядывала. До сих пор не верю, что я была моделью. Ритчелл я не стала сообщать о наших чувствах с Джексоном. Нам сначала хорошо бы самим во всем окончательно разобраться, а потом мы тогда откроем всем тайну.
Лежащий на столе смартфон завибрировал, свидетельствуя о пришедшем уведомлении. Это сообщение от Джексона: «Доброе утро, родная». Мгновенно он присылает вложение к сообщению в виде фотографии, на которой запечатлены наши смешные мордочки на фоне колеса обозрения, а в руках у нас – сладкая вата розового цвета со вкусом вишни. Такие счастливые мы здесь… Я печатаю обратный ответ: «Доброе утро, родной». Не успевая отправить набранное сообщение, Джексон мне тут же звонит:
– Как спалось, миледи? – басовитым, притягивающим, как магнит голосом сообщает Джексон.
Почему каждая сказанная им фраза в мой адрес заставляет меня улыбаться до ушей?
– Всю ночь думала о вас, не могла сомкнуть глаз, – вдохновленная его особенным голосом щебечу я, не осознавая, что получилась рифма.
– Милана стала писать стихи о любви? – выразительно спрашивает Джексон.
– Получилось внезапно. Апхчи. – Я прикрываю рот, неожиданно чихая, несколько раз подряд. – Оййй…
– Милана, как ты себя чувствуешь? – слышит чихания Джексон и обеспокоенным голосом спрашивает. – Не простыла ли?
– На седьмом небе от счастья, – заверяю я.
– Я о твоем физиологическом состоянии.
Я чувствую, что он улыбается в трубку телефона.
