Я беру маркер, находящийся под рукой в коридоре и пишу: «Твоя Мила».
– Красота… – начинает смеяться Джексон, стараясь сохранить свой прежний слегка надменный взгляд.
Я подхожу к нему ближе и заключаю в объятия. Джексон чмокает нежно меня в ямочку на моей щеке, и мы проходим в дом, на кухню.
– Джексон, чувствуй себя как дома! – вежливо заявляю, разводя руками, показывая пространство моего дома.
– Ты так говоришь словно я впервые здесь, – хохочет он. – Но иногда я задумываюсь: в каком доме я бываю чаще, в своем или твоем? Или может у меня два родных дома?
– Да, – смеюсь я, – так и есть. – Джексон, мы можем приготовить пиццу, устроиться на диване, включить фильмы, разговаривать, как и всегда, обо всем, что только можно, как тебе наш план?
– Идеален! – восторженно отвечает Джексон. – Но у меня есть одно условие.
– Ну, Джексон… – делаю я печальную мордочку и дуюсь на него. – Я думала, что тебе понравится мое предложе… – говорю я, но Джексон притрагивается пальцем к моим губам, тем самым, останавливая мою речь.
– Тсс, малышка, – чувственно выражается он, обозревая меня. – Условие такое: чтобы все это время, мы были вместе, не уходили друг от друга. – Мои щеки начинают пылать от его насквозь прошибающего неотразимого голоса. – Хочу быть ближе к тебе…
– Конечно… – протяжно улыбаясь отвечаю я, – никак не по-другому, ааапчхи, – повторно чихаю я. Что же такое?!
Джексон тут же касается своими руками моей головы, смотря в мои глаза.
– Мила, я наблюдаю, как твои глаза слезятся. Возможно, ты простудилась… – думает несколько секунд. – Когда мы вчера стояли на пирсе, я помню, ты испытывала холод. Тебе срочно нужен горячий чай!
– Джексон, успокойся, – возражаю я. – Я в порядке, давай готовить пиццу!
– Я же вижу, что нет, ты заболела. Только этого не хватало, – вздыхает он, – ведь через несколько дней, наши дни рождения.
– Джексон, я не заболела! – указываю я. – Слегка простыла. Давай уже готовить.
– Может заказать пиццу, чтобы не…
Я обрываю его:
– Джексон, включай музыку!
– Хочу танцевать!
– Какая бодрая малышка… – игриво сообщает он, включая на смартфоне любимые нами с ним песни. А я решаю не терять времени и начинаю готовить тесто для пиццы.
Джексон танцует под песни, включая альбом, нравившейся ему музыкальной группы.
– Джексон, иди-ка, помогай мне, хватит танцевать, – наблюдая за ним, властно подзываю я его к себе.
Джексон подходит ко мне, обнимает со спины, а затем берет мои руки и начинает ими руководить, приводя мое тело в движение. Мы начинаем петь, делая вид, что у нас в руках микрофоны в виде столовых ложек.
– Я к вашим услугам, малышка. Нужна помощь?
– Джексон, – злюсь я, – мы же вместе собирались готовить, а ты отлыниваешь!
Джексон продолжает двигаться корпусом под музыку, изображая себя ди-джеем.
Я решаю подшутить над ним. Подхожу к нему.
– Смотри, что у тебя на носу, – смеюсь я и одновременно рукой, испачканной в муке, дергаю его за нос. Мука посыпалась ему на майку, от чего Джексон делает ошарашенное лицо.
– Ах, значит так, ты решила затеять войну? – сообщает шуточно Джексон.
Я лопаюсь от смеха, видя его забавное лицо. Он в свою очередь мгновенно засовывает свою руку в пачку муки и дует мне в лицо. Я, не ожидая такой быстроты действий с его стороны, делаю аналогичное действие. В итоге мы тянемся к куриным яйцам, лежащим рядом с холодильником, и решаем, на кого из нас оно разобьется первым.
