– Ну, Джексон, пожалуйста, я только что помыла голову, – умоляюще говорю я о просьбе не разбивать яйцо мне на голову.
– Я все утро искал майку, которую надену, а теперь она вся в муке! – шуточно злится он.
Пока он говорит о своих недовольствах, я отбираю у него куриное яйцо и начинаю бегать по дому.
– Не отдам, не отдам, – громко смеюсь я, убегая от Джексона.
– Малышка, я тебя поймаю, вот увидишь!
Джексон бегает за мной по кругу.
– А вот и нет! – шутливо сообщаю я.
Джексон набирает скорость, подхватывает меня и внезапно яйцо разбивается у нас в руках. Едва переводя дыхание, Джексон резко притягивает меня к себе, и мы впиваемся друг другу в губы также быстро, как и разбилось несчастное куриное яйцо. Наше дыхание учащается, загорается огонь в наших сердцах от страстного поцелуя. Джексон нежно проводит языком по моим губам, парализуя мой мозг. Я обхватываю ладонью его шею и чувственно его целую. Такое ощущение, что мы не можем насытиться друг другом. Мы впиваемся с такой силой в губы каждого как будто смысл нашей жизни заключается в поцелуе. Горячий поцелуй, совершаемый нами, прерывает звонок телефона, жужжащий в кармане у Джексона.
– О, нет, только не Питер, – отпуская меня, говорит Джексон.
– Может не стоит ему отвечать?
– Я не сообщил ему, почему я ушел. Понимаешь, если бы я сообщил, что пойду к тебе на все выходные, то он пошел бы вместе со мной. Может быть, соврать ему? И сказать, что я у Софии, чтобы он отвязался от меня?
– Джексон, а мама знает, что ты у меня?
– Да, и я попросил не говорить об этом Питеру.
– Думаешь, мама не расскажет ему твое местоположение?
– Уверен!
Джексон решает ответить на звонок. Недовольно отвечает:
– Да, чего тебе?
– Ты вернешься сегодня? Мама интересуется.
– Хватит врать, с какой целью ты звонишь?
– Узнать, где ты и с кем ты.
– Я у Софии, – лжет Джексон.
– У Софии? Ты уверен в этом? Вы же расстались с ней.
– Какая тебе разница?
– Ты у Миланы?
Джексон бросает со всей злостью трубку.
– Джексон, а если он сейчас ворвется сюда? – с ужасом предполагаю я.
– Как придет сюда, так и уйдет отсюда, – язвит Джексон. – Так, на чем мы остановились?
– На пицце, – смеюсь я, добавляя, – на пицце с поцелуем.
– Другое дело.
Джексон сажает меня на кухонный стол, нежно касаясь ладонью моих щек. Я трогаю его руку и чувствую, отличающую ее, нежность. Мы прижимаемся носами друг другу, изображая эскимосский поцелуй. Джексон случайно касается губами моего лба, хмурит брови и громким голосом говорит:
– Да, ты вся горишь, милая! Твои щеки, как томаты для пиццы, а руки при этом холодные. У тебя, наверняка, температура. Срочно нужен термометр, чтобы ее измерить.
– Джексон, милый, что за бурная реакция? Я хорошо себя чувствую, – вру я, понимая, что сейчас чувствую сильную головную боль и испытываю холод и жар в теле одновременно.
– Скажи, в каком месте находится градусник? – тревожно спрашивает Джексон.
– Если я не скажу, ты не отстанешь?
– Ни в коем случае!
– Он лежит в левом ящике, который расположен рядом с тобой. Там имеется аптечка с лекарствами, а в ней и термометр для измерения температуры тела.
Джексон сразу же открывает ящик и достает электронный градусник.
– Так, меряй, – строго говорит Джексон.
– Ты такой милый, когда заботишься.
– Милая Мила, нужно соблюсти тишину, чтобы термометр верно просчитал температуру.
– Да он и так верно просчитает.
Проходит пять минут. Я достаю градусник, обманывая Джексона, чтобы он не волновался, сообщаю:
