Счастье внутри нас - страница 17

И вот, между этими двумя системами – поиск и вознаграждение – существует тонкий баланс. Один без другого – слеп. Один ведёт – другой завершает. Один хочет – другой насыщает. Но есть ещё и третий.

Третья система – это страх. Глубокий. Телесный. Параноидальный. Тот, который возникает не из мысли, а из тела. Он не требует размышлений. Он просто запускается. Это встроенная, аппаратная реакция. Это безусловная схема: замри, беги или нападай.

Система страха – одна из самых древних. И одна из самых важных. Именно на неё действуют бензодиазепины. Именно с ней в нейропсихоанализе сталкиваемся, когда говорим о тревожных расстройствах, панике, фобиях. Но она тоже может обучаться. Она может усваивать. И в этом – её парадокс. Она не просто врождённая. Она становится избирательной. Человек может бояться не всего – а только того, что было связано с болью.

Всё начинается с безусловной реакции – с врождённого шаблона, который активируется при ощущении угрозы. Но затем, по мере опыта, эта система обрастает ассоциациями. Человек учится бояться. Учится связывать страх с конкретными объектами, ситуациями, звуками, запахами, даже словами. И, что самое важное, – разучиться этому почти невозможно.

Исследования на животных подтвердили: как только связь между стимулом и страхом сформирована, она остаётся. Префронтальные доли могут подавить её выражение. Человек может научиться не реагировать. Но сам страх – остаётся. Он под кожей. Под сознанием. И в этом – его сила. И его опасность.

В психоаналитической теории есть архетипический образ – кастрационная тревога. Это символ любого страха, связанного с угрозой выживанию, воспроизводству, базовому ощущению целостности. Это глубинный страх – быть разрушенным. Быть наказанным. Быть отвергнутым. И вся психика начинает выстраивать поведенческие сценарии, чтобы этого избежать.

Человек подавляет. Избегает. Рационализирует. Но внутри, на нижнем уровне, эта схема остаётся. И она может активироваться внезапно. Моментально. В обход мышления.

Следующая система – четвёртая – это ярость. Гнев. Это обратная сторона страха. Страх – это бегство. Ярость – это нападение. Это другой путь сохранения. Если ты не можешь убежать – ты должен атаковать.

Эта система начинается в миндалевидном теле и опускается в гипоталамус. Она родом из тех же глубин, что и страх. Но действует иначе. Страх – это «со мной что-то сделают». Гнев – это «я сделаю». Это агрессия. Это мощь. Это попытка вернуть контроль.

Раздражающий объект активирует ярость, когда он мешает получить желаемое. Когда он блокирует потребность. Это другой враг – не хищник, а препятствие. Не тот, кто причиняет боль, а тот, кто не даёт облегчения. Не «я в опасности», а «мне мешают».

Здесь важна разница между горячей и холодной агрессией. Горячая – это ярость. Вспышка. Взрыв. Это «убери это с дороги». Холодная – это стратегия. Это охота. Это расчёт. Это лев, который не злится на добычу – он просто ест.

В психиатрии это различие фундаментально. Потому что в одном случае специалисты имеют дело с аффектом, а в другом – с патологией. В психопатии, например, агрессия может быть абсолютно холодной. Без страха. Без ярости. Только цель. Только импульс. Только действие.

И, наконец, пятая система. Её называют по-разному: система привязанности, система горя, система паники, система отчаяния. Но суть одна. Это та часть мозга, которая отвечает за отношения. За утрату. За разлуку. За боль, возникающую не от удара – а от потери.