Но зачем же тогда игра с Дашутой? Ответ на этот вопрос был очевиден для всех, кроме моей подруги. Не требуя ничего взамен, не смея на что-либо надеяться, Дарья окружила свой «предмет» таким безусловным, безграничным и благоговейным обожанием, так покорно и безропотно «сложила» свои чувства к его ногам, что не оставила ему другого выхода, кроме как их принять и «поднять». Бедная моя Дашка!
Слава Всевышнему, в этот момент наконец-то очнулась и подала голос Аллусик.
– Девочки, я не знала, как вам сказать… Я ведь тоже получила письмо. Одно, правда…
– Та-ак, подруга, – Дарья переключила своё внимание с собственных переживаний на Аллочкины. Какое счастье! – И что? Будем рассказывать или зреть до наших седых волос?
Вопрос вполне резонный. Аллусику всегда требовалось время на «поразмыслить и переварить». Мы сгорали от любопытства, но изображали понимание.
– Написал мне один тип из Швейцарии, – Аллочка тянула кота за хвост, а мы терпели и ждали продолжения. – Ну старый он, девчонки, старый! Шестьдесят ему, тридцать лет у нас с ним разница!
Такой взрыв эмоций абсолютно не соответствовал стилю нашей флегмы-подруги. Нда-а, если уж старше Валеры Михалыча…. Эта информация действительно требовала переваривания.
– Аллунчик, мужчины ведь иногда хорошо сохраняются и в этом возрасте ещё ого-го какие, – промямлила я неуверенно, предпочитая не конкретизировать мысль об «ого-го». – Покажи фотографию, может, там всё не так страшно?
Аллочка молча протянула нам фото и письмо на немецком, в котором она поняла только цифру шестьдесят, решив, что это про возраст, и Schweiz – Швейцария.
– Переведи, будь другом, – смотрела она на меня с надеждой. – Вдруг я всё неправильно поняла, и это не то, что я думаю?
– А что же тогда? Вес что ли? Тогда ещё интереснее, – подала голос противная Дашка.
– Молчи уже. У меня валерьянка закончилась, – пихнула я подругу в бок.
Дарья поняла и послушно проглотила следующую фразу, готовую вот-вот сорваться с её острого язычка.
– Так, посмотрим, что нам тут пишут, – начала я бодро, всё ещё надеясь на чудо. – Меня зовут Пауль, мне шестьдесят лет…
Аллочка обречённо вздохнула.
– Я ни разу не был женат, но надежда иметь семью и детей не покидает меня… – я невольно сделала паузу, а Аллочка всхлипнула.
– Так они ещё и детей желают! Ой, держите меня, не могу больше! – Дашка схватилась за живот, буквально рыдая от смеха.
– Аллусик, вот видишь, я же говорила про «ого-го»! Значит, «там» у него всё в порядке! Да и ты ведь тоже детей хотела! – я изо всех сил пыталась сгладить ситуацию, но куда там!
Заразительное хрюканье Дашки сыграло свою роль. Я больше не могла держать себя в руках. Глядя на меня, захихикала и Аллуська. Теперь мы катались по полу и без зазрения совести хохотали втроём, а с фото на нас печально смотрел моложавый дедушка Пауль. Были ли его волосы седыми или просто светлыми, оставалось для нас черно-белой загадкой. Пока.
И всё же наша, как всегда, незабываемая встреча оказалась весьма плодотворной. Подытожив имеющуюся в нашем распоряжении информацию, мы пришли к следующему результату: у меня – три «жениха», два приличных, и один – резерв на всякий случай. У Аллочки – один воздыхатель, по причине зрелого возраста временно определённый в неприкосновенный запас. Неохваченной вниманием зарубежных принцев осталась пока только Дашута, но кто сказал, что наша умница в ближайшее время не будет завалена письмами претендентов на её руку и сердце? Как бы там ни было, пребывая в состоянии гордого одиночества, Дарья сохраняла свойственные ей рассудительность и спокойствие. Америка – не Европа, письма идут дольше. Будет и на её улице праздник.
