– Готова? Я отпускаю.
Не успеваю я осознать значение его слов, как он разжимает ладонь, и я ухаю вниз. Крик застревает в горле, меня переворачивает в воздухе, но через мгновение я зависаю, плавно раскачиваясь в потоках тёплого ветра.
– Что это такое? – выдавливаю с восхищением, нелепо размахивая руками и суча ногами.
– Ты летаешь. Кажется, это наиболее подходящее слово.
– Кажется, да…
Спустя какое-то время я уже вполне прилично управляю своим передвижением. Оказывается, всего-то и делов – только разглядеть направление потоков воздуха и вклиниться в нужный. Это легко. Тёплые разноцветные ветры будто сами угадывают мои желания, приближаются или удаляются, замедляются или ускоряются, мгновенно подстраиваются, стоит обратить свой взор на какой-то объект. Они сами решают, как лучше, комфортнее и интереснее доставить меня к нему.
Эти ветры, они определённо разумны, потому что играются со мной. Подкидывают и переворачивают в воздухе, если им хочется меня повеселить или чуть-чуть напугать для разнообразия, кружат в весёлых вихрях или устраивают засады в виде воздушных ям, в которые я, визжа и хохоча, проваливаюсь, подхватывают и возносят так высоко, что луны перестают казаться далёкими. Американские горки в километрах над землёй. Без рельсов, кресел и страховки, только на доверии к происходящему. Мне никогда не наскучили бы эти игры. Ни через сто, ни через тысячу, ни через миллион лет. Никогда.
Проснулась я в прекрасном настроении, хотелось петь, танцевать и любить весь мир. Впрочем, настроение это покинуло меня почти сразу после того, как я спустила ноги на пол. Остатки сна развеялись, и я уныло пошаркала в ванную умываться.
– Доброе утро, Сэмми, – зевнула я, проходя мимо бара. – Как дела?
Самнанг никогда и ни для кого не жалел улыбок, а уж для меня тем более.
– Привет! – расплылся он во все свои тридцать два белоснежных зуба. – Отлично! Чего хочешь на завтрак?
– Не знаю, давай пока только кофе.
Я села за свой любимый столик в ресторане и сонно уставилась на цветущий куст. Над ним летали какие-то насекомые, забирались внутрь бутонов, раздражённо жужжали там и вылетали обратно.
Самнанг поставил на столик чашку и салфетницу.
– Чего случилось? – беспокоился он. – Ты же с утра всегда голодная, как сто бездомных кошек.
– Никогда больше не буду есть, – поморщилась я. – Я слишком тяжёлая.
– Тяжёлая? Ты? – вытаращился он.
Я не ответила, угрюмо придвинула к себе кофе. Самнанг пожал плечами и направился к бару.
– Ты когда-нибудь летал во сне? – остановила я его.
Он обернулся, задумался.
– Летал когда-то в детстве.
– А я вот сегодня летала. Знаешь, это так здорово, что можно и не есть ради этого.
– Даже если ты превратиться в скелет, ты всё равно не взлетишь, Лу! – расхохотался он. Его, как ребёнка, всегда очень легко рассмешить. – Крылья-то у тебя от голода не отрастут!
– А они и не нужны. Я летала без крыльев.
– Как это?
– Не знаю. Просто. Захотела и поднялась в воздух.
– Что, даже руками не махала?
– Не-а.
Мне вдруг очень захотелось продемонстрировать ему, как это работало. Я поднялась со стула и огляделась по сторонам, почему-то чувствовала необходимость забраться повыше. Встала на стул, а с него залезла на стол.
– Что ты собралась делать? – Самнанг на всякий случай отошёл подальше.
– Пока точно не знаю, – раздумывала я. – Для начала, наверное, просто прыгну.
И я прыгнула вниз. Мягко спружинила, будто деревянный настил подо мной вдруг приобрёл свойства батута, и снова поднялась в воздух, на этот раз невысоко, сантиметров может на десять. Приземляясь, почувствовала, как ступни снова самортизировали, но на этот раз только пятки оторвались, мыски всё ещё касались пола. Испуганно глянула на Самнанга, он стоял, тараща на меня глаза.
