В компании Intercentre Lux трудятся около 1200 человек, а ее владельцем является некий господин Дзернович. Фотографии, висящие на стенах его кабинета, где он запечатлен в компании бывшего сотрудника КГБ, весьма красноречивы.
Вскоре к нам присоединяется сын Дзерновича, Владислав, и приглашает нас в довольно просторную переговорную комнату. Это крепко сложенный парень с трех-, четырехдневной небритой щетиной, волосами ежиком и хищным взглядом. Мы садимся вокруг стола, на нем маленькие бутылочки воды, кофе… Начинаются переговоры.
Я не взял с собой образцов, но у меня есть подробные фотографии, которые я показываю ему на экране компьютера. Он внимательно разглядывает их, затем вскидывает густые брови – в его взгляде недоумение. Я не упускаю ни одного его жеста, я хорошо знаю русских и их манеру ведения переговоров: он будет долго ходить вокруг да около, прежде чем высказать свои соображения по поводу нашего будущего сотрудничества.
И действительно, Владислав неожиданно отрывается от созерцания моей фотовыставки, делает неопределенный взмах рукой, откидывается на спинку своего кожаного кресла и начинает зажигательную речь на русском языке: от рождения компании до ритмов ее работы, от описания производственных мощностей до перечисления зарубежных партнеров. Все это я уже знаю и уже имел возможность оценить. Серджио переводит. Я уверен, что Владислав неплохо знает итальянский, но он не из тех, кто стремится расположить к себе собеседников.
Пару раз я пытаюсь перевести разговор на более конкретные темы. И тут следует серия нет.
У них нет свободного пространства.
У них нет времени.
Дело не в цене, просто сейчас не то время.
Может быть, в следующем сезоне.
Может быть.
Я не перебиваю. Русские всегда так себя ведут, это их манера вести переговоры.
В самом деле, на третью или четвертую мою попытку подстроиться под него он медленно поднимается с кресла и с таким лицом, как будто собирается оказать мне самую большую услугу в моей жизни, произносит волшебное слово:
– Ну, хopoшo! Я согласен! Кое-что можно сделать.
Я должен прислать ему образцы, а о количестве поговорим позже.
Уверен, что и с количеством у Дзерновича проблем не будет. Intercentre Lux – хорошо отлаженный сборочный конвейер, а у работниц, которых я видел за швейными машинками, нет ни отпусков, ни страховок, ни перерывов, они работают по 10 часов без сверхурочных и получают зарплату 120, максимум 150 долларов в месяц. Какие проблемы могут быть у этого славного парня Дзерновича!
Наконец мы подошли к себестоимости продукции. Он говорит, что даст мне хорошую цену.
– Насколько хорошую? – спрашиваю я.
Он смотрит мне в глаза, колеблется с ответом, словно в этот момент делает в уме последний расчет, потом хлопает меня по руке и говорит:
– Двадцать.
Двадцать евро за штуку. То, что в Италии обошлось бы нам в 50 евро, а в Румынии – в 35, здесь мы можем произвести за 20.
Я бесстрастно смотрю на него, будто не слышал его слов. Тогда Владислав произносит, впервые за все время моего пребывания здесь по-итальянски:
– Да, в 20 евро за штуку можно уложиться.
20 евро! Меньше половины себестоимости в Италии. Это идеальная цена для тех, кто послал меня сюда. 20 евро за штуку – ниже этого опускаться некуда. И это самое главное для тех, кто рассчитывает получать большую прибыль. И никого из них не волнует, что рабочие, сидящие за машинками, не имеют никаких прав и получают мизерную зарплату. Чтобы сэкономить, они подписывают договор с Дзерновичем и ему подобными и уезжают.
