– Внучка?
– Нет, дочка, уже взрослая, но барахольщица, каких поискать.
– Женщины все барахольщицы, – кивнула Маша.
– А себе, себе вы ничего не возьмете?
Маша задумалась.
– Вот, пожалуй, этот рапан.
Она приложила его к уху, как детстве, чтобы услышать шум моря.
– Заверните пожалуйста, только понадежнее, – обратился Арик к продавцу, протягивая деньги. – Мелочь, конечно, просто сувенир на память о нашей с вами прогулке, – произнес он, передавая Маше пакет.
Потом они долго сидели под зонтиком в кафе, выбрав столик рядом с вентилятором, гоняющим теплый воздух. Выяснилось, что оба любят клубничное и лимонное мороженное..
– Ну, если у нас даже вкусы сходятся, то у меня есть предложение перейти на "ты". Надеюсь, я не опережаю события?
– Нет, конечно. Мы же в Израиле, тут все на "ты", без церемоний. Я уже привыкла.
Они сидели, болтая обо всем и ни о чем, не задавая никаких личных вопросов.
И Машу на мгновение обожгла мысль: как давно у нее не было такого общения, когда с человеком просто легко. Нет, просто и легко, а ещё тепло. И не при чем тут эйлатская жара.
В машине они молчали, думая каждый о своем.
Паркуясь на стоянке для гостей отеля, он спросил:
– Ты на каком уровне живёшь?
– Не знаю точно, но высоко.
– Я тоже высоко, значит будем вызывать тук-тук.
Эта, то ли тележка, то ли машинка, приехала мгновенно.
Они уселись рядом, и шофёр – молодой смуглый парень улыбнулся им: поехали.
Он, видимо, был прирожденный гонщик, вынужденный в силу обстоятельств работать при этой гостинице: машинка развила бешеную скорость, ее кидало из стороны в сторону и заносило на поворотах. На одном из поворотов Машу просто швырнуло на ее спутника. Она физически почувствовала что-то, подобное электрическому разряду и испуганно отпрянула, еще крепче вцепившись в металлический поручень.
– Ну, и водитель нам попался, просто американские горки какие-то, – пробормотала она.
– Все хорошее быстро кончается, – улыбнулся Арик, помогая ей слезть с машинки. – Немного экстрима в жизни не повредит. А номера наши на одном уровне. Вот твой домик, а вон там за углом – мой. Есть ещё время покурить и оправиться перед обедом. Спасибо за компанию, Маша, было очень приятно пообщаться. Ты замечательная собеседница.
– Взаимно.
Они чинно пожали друг другу руки, избегая встречаться взглядами.
В номере было прохладно, бесшумно вращался под потолком вентилятор и было лень встать, принять душ и переодеться к обеду.
Она лежала, смежив веки, не думая ни о чем, в какой-то полудреме, которую иногда нарушали мысли о недавней прогулке.
Аркадий. Мужчина, с которым она провела полдня. Совершенно незнакомый мужчина, угостивший ее мороженым и подаривший ей рапан – крупный, белоснежный, причудливой формы, так искусно созданной природой. Найти такой на пляже практически невозможно, может, где-нибудь, в экзотических странах, но не у них, в Эйлате.
Аркадий. Папа дочки с ивритским именем Нета. И муж жены, живущей почему-то в Прибалтике. Эти размышления сменялись полудремой, а потом она провалилась в сон.
Разбудил ее голос Людмилы:
– Спишь или притворяешься? Ну, ладно, спи, я в душ. Через час обед.
Маша потянулась, посмотрев на часы: почти два. Сколько же она спала? И как это, оказывается приятно вздремнуть днём – в обычной жизни у нее такой возможности не было.
Люда вышла из душа, закутанная в полотенце, и с тюрбаном на голове.
– Ну, рассказывай, – обратилась она к Маше, вытирая голову. – Тебя, оказывается, одну нельзя оставить. Куда ездила? С кем? Что купила?
