Она как раз шла в хлев с большим эмалированным ведром и влажным полотенцем в руках.
– Ма, пусть Богдан у нас попьет молоко, – сказал Коля, и они все вместе вошли в хлев.
– А ваша корова пришла? – спросила Колина мама.
– Да. Ее бабушка доит.
– А ты, значит, к нам? За нашим молочком?..
– Ага.
Коля подмигнул Богдану, мол, сладкое будет молоко!
Колина мать резкими движениями начала вытирать коровье вымя полотенцем и, видимо, сделала ей больно, потому что Майка повернула голову и недоуменно посмотрела на нее.
– Что смотришь, зараза? Стоять! Вот скотина! – приговаривала Колина мать, еще резче орудуя полотенцем.
Потом она ткнула корову в бок, чтобы та развернулась удобнее, бросила рядом табурет, звякнула ведром и наконец уселась доить.
– А ей не больно? – спросил Богдан Колю, глядя, как сопит женщина, дергая корову за вымя.
Тот пожал плечами.
– А моя бабушка всегда дает нашей Розке корочку хлеба, перед тем, как доить, – сказал Богдан.
– Обойдется! – зыркнула из-под коровы Колина мать. – Корочку ей! Твари такой! Стой смирно, я сказала! А ты, детка, помолчи – бабке своей будешь под руку говорить!
Коля ободряюще похлопал Богдана по плечу и снова подмигнул: а молоко у нас будет сладкое!
– Ма, я кружки принесу, – сказал он.
– И без них напьетесь – из ведра! – сказала мать.
– Нет, ма, из кружек больше будет!
– Ишь, жадный какой, – сказала Колина мать.
Коля побежал за кружками.
Богдану было жаль корову, которая с каждым новым пинком скашивала глаза в его сторону. Но и интересно было – действительно ли молоко будет сладким?
Наконец ведро до краев наполнилось теплой пеной, будто снежной шапкой покрылось. Колина мать рванула его, и немного пены выплеснулось корове под ноги.
– Тварь жадная! – сказала Колина мать и понесла ведро к садовому столику.
Серьги качались в ее ушах, как люстры при землетрясении.
Она бухнула ведром на стол, и из него снова вылилось немного пены.
Коля подал кружки. И снова подмигнул Богдану – сла‑а-адкое будет…
Колина мать обтерла кружку и опустила ее в ведро.
«Буль», – сказала кружка.
Коля схватил ее, сделал глоток и прищурился.
Вторую кружку женщина не обтерла, а просто стряхнула с нее рыжего муравья.
«Буль», – сказала вторая кружка, и на столе перед Богданом цокнуло ее глиняное донышко. Молочная лужица просочилась сквозь щели стола и закапала на босые ноги Богдана.
Осторожно, чтобы не порезаться о выщербленный край, Богдан пил молоко.
Но оно не было сладким…
