– Ну, вы теперь тут и сами управитесь, – взглянул я на порозовевшего «больного», – а мы поедем устраиваться.
– Да-да, Александр Николаевич, поезжайте. Спасибо вам ещё раз.
Мы с замом вышли из больницы и направились к машине.
– Да-а-а… – протянул Соловьёв, приходилось мне видеть лекарей, но таких… – и он покачал головой.
Офис филиала располагался в двухэтажном здании из красного кирпича. Над входом висела вывеска «Иркутский филиал московской компании «Главпромпрямздесьсбыт». И у меня впервые появилась мысль, – «А кто же это придумал такое несуразное название? Тут тебе и «Глав», и «пром», и «прям», и «здесь», да ещё и «сбыт»! Как такое вообще могло прийти в голову? Но сильно заморачиваться я не стал, а просто прошёл за Иваном Петровичем в здание.
Тут не было ковровых дорожек, но интерьер был вполне современный и красивый. Соловьёв провёл меня к номеру для гостей, где я бросил свою сумку, и потом мы с ним прошли по кабинетам здороваясь с сотрудниками. Замначальника всем рассказывал, что Ольхов, скорее всего завра уже выйдет на работу, благодаря стараниям московского гостя.
Я скромно улыбался, и делал вид, что совсем тут ни при чём, одновременно с этим внимательно осматривая сотрудников, стараясь понять, что за люди здесь работают.
Первое впечатление о коллективе складывалось не плохое, и только один человек показался мне немного странным. Но так как мы нигде долго в кабинетах не задерживались, я решил, что позже постараюсь в нём разобраться. После этого «обхода» мы с Иваном Петровичем прошли в небольшой буфет, продукты в который поставляла местная жительница, и отведали домашней кухни. Всё было довольно вкусно, но всё-таки моя зеленоглазка готовила лучше. И это была объективная оценка, а не мелкий подхалимаж с моей стороны.
После этого сравнения, мне так захотелось оказаться дома, что как только я оказался в номере, тут же набрал Горбункова.
– Семён Семёнович, – мой голос звучал заунывно и жалостливо.
– Отпуск не получишь, – тут же отозвался начальник.
«И что ему дался этот отпуск?» – подумал я, но решил, что пару дней выбью, чего бы это не стоило. И выбил-таки, сказав, что привезу для Валерия Смагина новые экспонаты в кунсткамеру. Так что ближайшие выходные я проведу дома!
Я лежал на кровати, обнимая спящую зеленоглазку. Как же хорошо дома, тем более, когда рядом с тобой любимый человек.
Вчера мне пришлось сказать товарищам из иркутского филиала, что поеду на выходные к родственникам жены, живущим недалеко. И, со спокойной душой отправится сначала в Москву, чтобы передать начальнику кунсткамеры, Валере Смагину, те самые выбитые клыки Абаасы, которые мне отдал Николай-оленевод.
Горбунков выслушал мой устный доклад обо всё произошедшем, и побухтев, для порядка, разрешил побывать дома, с условием, что в понедельник с раннего утра я буду в Иркутске. И только после этого он отпустил меня к Смагину и Варваре Павловне, у которой я хотел забрать Колючего, чтобы и он побывал дома. Быстренько поделав все дела мы с волком забежали в мой кабинет. Мой помощник сидел за столом и что-то писал.
– О, какие люди! – поднялся Сергей, – и конечно же без красной икры, – грустно закончил он. Но тут же улыбнулся и продолжил, – Всё равно рад тебя видеть. И тебя волчище-твёрдый хвостище, хотя ты и звезданул меня, надеюсь по неосторожности, по очень больному месту, – кивнул он Колючему.
