— Зато губы чистые, — приближается он к моему лицу, обдает горячим дыханием, вжимая меня в полки своим огромным телом, членом, что буквально давит на мягкий живот, трется об него.
— У меня грязные… Я же тебе минет вчера делала, а зубы так и не почистила.
— Люблю грязные рты, — усмехается этот черт и нападает. Вдавливается в губы, раскрывает их, толкаясь тяжелым языком. Почти не дышу, переживая и это насилие. Но это не больно, особенно, когда он ласкает, вынуждает участвовать в этом. В голове стучатся его слова, что никто не узнает. Главное, чтобы Сережа не узнал, что я вот так запросто целовалась с криминальным элементом, давала трогать себя, да еще и ощущала тепло из-за этого. От его рук. От его дыхания. Главное, чтобы он никогда не узнал, что насилие над моими губами от Булата ощущается в несколько раз острее тех быстрых рваных поцелуев, которые давал мне Сережа с барского плеча. Главное, чтобы никто не узнал, что это навязанное внимание заставляет меня ощущать себя желанной, живой, настоящей.
В этот момент до слуха доносится звук плача, и я силой отталкиваю Булата, который легко отходит в сторону, пропуская меня к ребенку.
На улице я стряхиваю странное наваждение, лепечу с Юркой, который снова оказывается мокрым. Меняю ему пеленку, заворачивая малыша так, чтобы ручки были свободными. Потом быстро кидаю в кастрюлю гречку и сажусь покормить малыша.
— Булат, открой банку тушенки, — кричу я. Помня, что можно и просто попросить.
-А ты быстро учишься, — появляется он с грязной водой. Моет руки в чистом ведре и достает охотничий нож. Наверное, именно им он отрезал пуповину. Именно им охотился на куропаток. – В следующий раз, кстати, куропаток отварим. Мясо жесткое.
— А мне нравится. Люблю зубами поработать, — клацаю ими, в надежде испугать бугая, потому что сегодня он точно полезет ко мне со своей крупной, выделяющейся из штанов проблемой.
— Не испугала, — хохочет Булат, открывая тушенку и ставя ее на столик рядом с огнем. Я только сейчас его заметила. Он сделан так хорошо и без гвоздей.
— А это тут было? Я не видела.
— Сам сделал.
— Ого, — поднимаю глаза, смотря, как он выливает грязную воду и снова бросает туда тряпку, намереваясь еще раз помыть пол. – А что еще можешь?
— Смотря, что надо, и смотря, как сильно тебе это надо.
— И что это значит? Мне заплатить минетом за кроватку для малыша?
— Кроватку я еще не делал, но попробовать можно.
— Просто так? – в надежде спрашиваю, поглаживая большой носик Юрки.
— Сосать я тебя и так заставлю, так что думай, чем можешь еще меня порадовать.
— Козел! Ничего мне от тебя не надо! — кричу в открытую дверь, а он хохочет, расстраивая меня еще больше. И заставляя подумать, чем в полевых условиях я могу порадовать мужика, не включая интимной стороны.
10. Глава 10.
Солнце довольно быстро скрылось. Радует, что мы успели поесть и отнести кашу в погреб, потому что вскоре начался дождь. Он бил по листьям, создавая белый шум, расслабляя и даря некое успокоение. В домике, где теперь пахло чистотой, я сразу легла в свою постель, прижав малыша к груди. Его держал сон, а вскоре и меня взял в свой плен. Я лишь краем уха слышала, как ходит по дому Булат, а потом и его шаги стали совсем неслышными.
Проснулась в сумерках, слыша стук и мат. Покормила Юрку, поменяла пеленки и пошла посмотреть, чем занят мой похититель. Он что – то делал под навесом. Я кутаюсь в свою простынь, смотря как ладно его руки создают из деревяшек нужные детали. И судя по форме, для кроватки.
