– А я разве что-то обещал тебе? – криво усмехнулся мужчина.
– Вы поцеловали меня! Вы согласились! – принцесса импульсивно всплеснула руками и тут же прижала ладони к груди, удерживая спадающуюся рубашку. – Я сдержу свое слово. Сдержите свое!
Наверное, в следующее мгновение доведенная до отчаяния Нейлина сама бы накинулась на колдуна с поцелуями, только вот девушка не успела сделать и шагу.
– Я же сказал, такая сделка мне не нужна, – голос колдуна хлестнул плетью.
Глаза налились тьмой, черты лица заострились. Из-за навернувшихся слез принцессе и вовсе казалось, будто его облик плывет, и место мужчины норовит занять ужасный энфер.
– Как же дуэль? – моргнув, прошептала Нейлина.
– Состоится завтра на рассвете, – жестко произнес проклятый.
А следующее мгновение порыв ветра вынес принцессу из комнаты, с оглушительным грохотом захлопнув дверь.
***
Оставлять Нейлину в доме было ошибкой. Эш понимал это и все равно не находил в себе силы расторгнуть сделку, позволив девушке вернуться домой.
Горожане верили, будто энферов интересовали исключительно души и колдун не спешил развенчивать слухи. На самом деле существовало множество способов получить могущество и некоторые не имели цены вовсе. Другое дело, что от души можно отказаться самому.
Не страдать. Не переживать. Не помнить.
Прошлое утратило всякие краски, сердце перестало болезненно сжиматься, мелькающие перед глазами воспоминания стали чужими. Сначала Эш счел это настоящим благом, потом загаданное на эмоциях желание стало проклятием.
Он продолжал заниматься привычными делами. Ел, пил, спал. И каждое мгновение чувствовал, как медленно умирает душа. Это даже не было больно. Просто знание того, что рано или поздно его сердце окаменеет, и он вовсе разучится испытывать что-то, превратившись в ходящий труп.
С появлением Нейлины все изменилось. Эмоции принцессы были яркими, насыщенными, живыми. Страх девушки кислил на языке терпким лимоном, ненависть обжигала горечью подгорелых лепешек, волнение было тягучим и вяжущим.
Погружение в воспоминания принцессы причиняли боль, но он все равно продолжал жадно пить чужие чувства. Острые и резкие, с примесью дурмана, они пекли огнем, выжигая тьму и вынуждая сбросить оцепенение.
Из свалившейся на голову служанки Нейлина превратилась в лекарство. Она была искренней, открытой, настоящей. И позволяла испытать то, что чего он был лишен
Несмотря на то, что он заставил ее прислужить, Эш продолжал называть девушку принцессой. Так было правильнее, безопаснее, легче. Имя жгло мужчине язык, будило что-то давно забытое. Запретное.
С появлением девушки пустое, холодное и мрачное поместье оживало на глазах. Впервые за долгие годы, кроме плача и проклятий, в нем зазвучал звонкий голосок и веселый смех. Дом наполнился теплотой и светом, воздух вкусно пах кашей, душистым свежим хлебом и ранними яблоками. Правда, гораздо чаще из кухни шел дым и в коридорах тянуло гарью, но разозлиться на принцессу отчего-то не получалось и вместо ожидаемого раздражения в груди пушистым котом свернулось умиротворение.
Чувствуя, что с каждым днем привязывается все сильнее, он отгородился. Не давая понять, как ломает его изнутри, давал легкие, обыденные поручения. Больше не трогая память принцессы, безжалостно вламывался в сознания других.
Приход Кайриса ударом молнии расчертил все на до и после.
Когда Эш смотрел воспоминания, жених Нейлины не вызвал у него никаких эмоций, кроме недоумения и брезгливости. Окрыленный, патетичный мальчишка, мало что смыслящий в жизни.
