Я сую свою руку в воду, не зная, насколько горячую ванну может выдержать Бог Смерти. Может быть, обжигающе горячую?
«Твое Горнило Душ действительно сделано из пламени?» – спрашиваю я его. «Вызывает ли она агонию у тех, кто проходит через него?»
«Речь идет больше о просветлении, чем о разрушении», – говорит он. «Горнило Душ раскрывает все деяния человека в жизни. Иногда просмотр таких сцен может причинить боль духам. Но Горнило Душ, само по себе, не является методом пытки.»
Что-то скользит по полу, и когда я оборачиваюсь, я вижу, что Чернобог сбросил свои окровавленные штаны.
Он также вернулся к своей божественной форме – черной коже, синим глазам и рогам, которые кажутся ужасно острыми на концах. Я не уверена, почему он изменился. Он кажется одновременно злым и встревоженным, хотя он ответил на мой вопрос достаточно вежливо.
Я пытаюсь удерживать взгляд прикованным к его лицу, но его темная кожа почти атласная, сияющая в мягком свете. Я не могу не восхищаться блестящими изгибами его груди, талии, бедер....
Боги, я посмотрела туда. Я позволила себе украдкой взглянуть на то, что висит между этими мускулистыми бедрами.
Оно длинное. И, эм, симметричное. Привлекательное. Соблазнительное, можно сказать.
Мой взгляд снова возвращается к его лицу. Его глаза прикрыты, его рот кривится в полуулыбке.
«Залезай в ванну», – шиплю я.
Он идет ко мне, великолепно обнаженный, и я почти паникую.
«Мы говорили об этом, маленькая Царица», – мурлычет он. «Не отдавай мне приказов. Молись мне, и я, возможно, сочту нужным исполнить твою просьбу.»
«Я никогда не была хороша в молитвах.»
Он касается моего подбородка большим пальцем. «А как насчет того, чтобы просить? Ты хороша в этом?»
Я отхожу, делая вид, что достаю мочалку из ящика. Затем я достаю из миски кусок мыла – кедр и мед, с ноткой корицы.
Чернобог опускает свое длинное, подтянутое тело в воду. Такой высокий. Нечеловечески высокий. Обезумевшая от горя семья Даны поверила в мою историю о нем как о чужеземном лекаре, но я не уверена, что многие другие поверят. Возможно, мы сможем убедить их, что все люди Парфии такие большие.
В конце концов, правда о нем выплывет наружу. И у меня должен быть план на случай, если это произойдет.
Чернобог погружается глубже в воду, резко вдыхает, затем смотрит на меня с удивленным восторгом.
Я сжимаю мочалку и мыло сильнее.
Он выглядит как мальчишка, но в то же время богоподобно. Я никогда бы не подумала, что такое сочетание возможно, и нахожу его опасно очаровательным.
«Итак, ты натираешь мылом мочалку, вот так, а затем трешь мочалкой кожу.» Несмотря на все мои усилия, мой голос звучит немного запыхавшимся. «Или ты можешь использовать только мыло. Хотя мочалка лучше подходит для мытья. Я пойду спать. Наслаждайся.»
«Это так приятно.» Он не берет мочалку, которую я протягиваю, просто вытягивается во всю длину в воде. Как бы велика ни была ванна, он почти охватывает ее всю. Его угольно-черные волосы развеваются вокруг него. «Звезды, я мог бы остаться здесь навсегда.» Его темно-синие глаза закрываются.
«Горячая вода – одна из радостей жизни.» Поскольку его глаза закрыты, я позволяю себе еще раз на него посмотреть. Он прекрасен. Неестественный. Форма, полная власти над жизнью и смертью, власти, которую я только мельком увидела в Яме. Он изысканно смертоносен.
Я бросаю в него мыльную мочалку, и она со шлепком падает ему на грудь. «Я пошла спать.»
