Дана фыркнула. «Я все еще думаю, что он сделал это намеренно.»
«Я знаю только одно, он намеренно схватил меня за задницу.»
«Какой подлец!» Она качает головой. «И все же он все еще здесь. Говорят, он даже не заболел. Проживает в изолированных покоях в особняке своего отца. У них миллион мер предосторожности, чтобы он не подхватил чуму.»
«Не у всех есть такая роскошь.» Я осторожно провожу руками по своим бледным, заплетенным в косы локонам. «Однако я не виню его в том, что он не хочет заболеть. Это была самая худшая неделя в моей жизни.»
«Мое сердце все еще колотится, когда я поднимаюсь по лестнице, и есть одышка», – признается Дана. «И у меня нет прежних сил.»
«Когда все это закончится, мы снова начнем тренироваться», – уверяю я ее. «Мы будем наращивать и восстанавливать наши силы вместе.»
«И мы будем танцевать», – размышляет она, и на ее лице появляется мечтательное выражение. «Мы будем танцевать с красивыми молодыми дворянами и прекрасными торговцами. Ты найдешь себе культурного, подтянутого принца, а я найду кого-нибудь гораздо более интересного – пирата, может быть, или разбойника.»
Я знаю, что она пытается меня подбодрить, дать мне надежду, отвлечь меня от того, что мы собираемся сделать, поэтому я улыбаюсь. Но улыбка мне кажется искусственной и натянутой.
Думаю, я забыла, как по-настоящему улыбаться. Но я стараюсь, потому что у нее дома две больные младшие сестры, но она достаточно бескорыстна, чтобы подбодрить меня.
Родная Дана. Я смогу сделать это только ради нее. Я знаю ее сестер, и пока буду делать то, что должно быть сделано, я буду думать о них.
«Мы почти приехали», – говорю я, в тот момент, когда карета начала трястись. Снаружи, я слышу пугливое ржание лошадей.
Когда я приезжала сюда с дедушкой, у лошадей была похожая реакция. «Они чуют смерть и магию», – сказал он мне тогда.
Я отодвинула маленькую дверцу, через которую могу поговорить с извозчиком. «Остановись здесь, пожалуйста, Тихомир. Мы подъехали достаточно близко.»
Темная магия Черногора просочилась в сам лес, окрасив деревья черным цветом, более темным, чем любой естественный оттенок. Щупальца чернильной, потусторонней пустоты ползут вверх по стволам и вдоль ветвей.
Вены из лоз ведут внутрь ямы, змеиный клубок плетется по земле, пока не сливается в яростную извивающуюся массу в центре поляны.
Мы перенесли девять человек из кареты к яме, я отказываюсь называть их «жертвами», в круг по окружности ямы, головами к ее краю и ногами в сторону. Они все завернуты в толстые одеяла от холода – лучшее, что я могу сделать для их комфорта в эти последние минуты.
Между телами Дана расставила высокие свечи на металлических подсвечниках. Для поклонения Чернобогу используется особая смесь благовоний – опиум, черный базилик, сандал, белый шалфей, лаванда, кедровая щепа и смола мирры. В результате получается темный, пряный и неожиданно приятный аромат. Глубокое вдыхание дыма помогает мне немного подавить тошноту.
Я взяла с собой любимый кинжал моего брата. Было так много других ножей, которые я могла бы принести из дворца, но делать это с оружием Дамира кажется странно правильным. Как дань уважения к его памяти.
Он был намного старше меня, на пути к власти. Наши пути расходились больше, чем пересекались, но, каким-то образом, он смог показать мне свою привязанность и заботу в те короткие часы, когда нам удавалось быть вместе.
