– Я пришла, потому что… – Она сглотнула очередной комок в горле. – Мой дед умирает.
Себастьян, мгновенно вздернув голову, ответил с искренней теплотой, от которой на глаза у Вероники едва не навернулись слезы:
– Мне очень жаль.
Она тряхнула головой, избавляясь от излишних проявлений чувств, напоминая себе о своей задаче.
– Он тяжело болен, и мама говорит… – Вероника прикусила губу. Сколько ни произносила она сегодня эти слова в карете – мысленно – обнаружилось, что по-прежнему не может произнести их вслух.
– Что он едва ли долго протянет? – сочувственно подсказал Себастьян.
Вероника была ему благодарна за то, что вместо нее выговорил вслух самые страшные слова, и только кивнула.
– И?.. – поторопил он, заметив ее состояние.
Боже правый, ну как тут сосредоточишься, когда он стоит перед ней в одном полотенце? Вероника вздрогнула и отвела глаза.
– И… я подумала, что тебе стоит об этом знать.
Черт возьми, ну почему никак не получается сказать то, зачем пришла? Она снова метнула на него сердитый взгляд.
Он взъерошил мокрые волосы на затылке и ответил ей прищуренным взглядом.
– Мне кажется, что ты приехала с другой целью, а вовсе не для того, чтобы сообщить о болезни деда: об этом я узнал бы и от Джастина. Что тебе нужно?
Ну вот опять! Да что же она никак не соберется! Вероника плотно сжала губы и втянула воздух. Настал решительный миг. Стоит ей неверно сформулировать просьбу, и Себастьян откажется. От этого зависит, как пройдут последние часы ее умирающего деда. Вероника глубоко вздохнула и, не обращая внимания на подступающую к горлу горечь, сказала так спокойно и ровно, как только могла:
– Я прошу тебя поехать на Рождество в Уитмор… со мной.
Себастьян вскинул черные брови, но удивление на его лице тут же сменилось подозрением. Склонив голову набок, он спросил:
– Но зачем?
Вероника, скрестив руки на груди, нервно забарабанила пальцами по локтям и раздраженно поинтересовалась:
– Разве Джастин тебе не говорил?
– Что именно? – сощурившись, уточнил Себастьян.
Она расправила плечи и неловко переступила с ноги на ногу.
– Мы так и не сообщили деду, что ты и я… – Она осеклась и умолкла: не хватило духу продолжить.
– Что ты обвинила меня в неверности и не пожелала выслушать правду? – с усмешкой закончил Себастьян.
Вероника повернулась на каблуках и протянула руку к дверной ручке.
– Не вижу смысла опять поднимать эту навязшую в зубах тему! Если ты решил только поспорить со мной, я ухожу. По этому вопросу мы, кажется, уже сказали друг другу все что могли.
– Подожди!
Вероника застыла. По-прежнему не поворачиваясь к нему лицом, на миг прикрыла глаза и вознесла краткую благодарственную молитву за то, что Себастьян ее остановил: уйди она сейчас – и все пошло бы прахом.
Рука ее соскользнула с дверной ручки. Старательно сохраняя бесстрастное выражение лица, Вероника повернулась к мужу.
Себастьян смотрел на нее с таким же непроницаемым лицом, когда ответил он ровным голосом:
– Согласен. Несомненно, мы сказали друг другу все, что требовалось. Но объясни, почему ты не рассказала своему деду о… о нас?
Вероника отвернулась и наткнулась взглядом на кресло. Тут же пришло отчетливое воспоминание о том, как одной умопомрачительной ночью они любили друг друга до изнеможения прямо на этом кресле. Невыносимо было сознавать, что даже сейчас, когда этот человек стал ей ненавистен, Вероника не отказалась бы повторить. Полуголый Себастьян вызывает у нее телесные реакции, противостоять которым не получается. В конце концов, она всего лишь слабая женщина, и ей трудно, к несчастью, противостоять такому мужчине.
