Она откашлялась и, по-прежнему глядя в сторону, заговорила:
– Тогда он уже был слаб здоровьем, вот мама и решила, что лучше не расстраивать его такими… новостями.
Ну слава богу: наконец-то ей удалось договорить и выразить свои мысли связно.
– Значит, твой дед не знает, что мы живем раздельно? – Себастьян покачал головой и сухо, невесело усмехнулся.
– Именно так.
Не в силах удержаться, Вероника вновь окинула его взглядом с ног до головы, а затем поспешно опустила глаза и принялась щипать оборку своей мантильи. Почему же здесь так жарко?
– Так вот в чем дело! – расплылся в широкой улыбке Себастьян. – Хочешь, чтобы я поехал на Рождество в Уитмор и сделал вид, что мы по-прежнему любим друг друга?
– Нет!
Ответ слетел с губ со скоростью пули. Себастьян, разумеется, был прав, но его слова словно резанули Веронику по сердцу. – особенно одно: «по-прежнему». Он просто смеется над ней! Это она его любила, страстно и безумно, но он… нет, никогда он не любил ее! Просто использовал для своих целей – титулованную леди с прекрасными манерами, из безупречной семьи, идеальную жену, в перспективе, и мать его наследников. В его представлении о браке не было места эмоциям: он никогда не поддавался чувствам, – но она скорее умрет, чем позволит над ней посмеяться, а уж притворяться, что он тоже ее любил, – тем более.
Однако ответила она слишком быстро. Так нельзя, надо следить за собой.
Вероника расправила плечи и, заставив себя улыбнуться, уточнила:
– Я хочу, чтобы ты поехал на Рождество в Уитмор и сделал вид, что мы с тобой счастливы вместе.
Он не спускал с нее глаз, явно обуреваемый подозрениями.
– Зачем?
Вероника ответила не сразу. Здесь требовалось тщательно подбирать слова.
– Дело в том, что дедушка… – Она кашлянула. – Мама считает, что хорошо бы нам провести это Рождество вместе, оно, похоже, последнее для него. – Все-таки она не удержалась: голос дрогнул.
– То есть это не желание твоего деда? – Себастьян потер свежевыбритый подбородок, по-прежнему не сводя глаз с Вероники. – Так хочет твоя мать?
– Ну… да, – пробормотала она и прикусила губу.
Мысленно Вероника кляла его почем зря, но внешне только сжала губы и моргнула, изо всех сил стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Ну почему Себастьян так проницателен? Это просто невероятно! Неужто природе трудно было, создавая этого мужчину, наградить хоть какими-то недостатками? Вероника молчала и обдумывала свою следующую фразу. Если ответить, что это последнее желание дедушки, пожалуй, это он не поверит, хотя и знает, что ради деда Вероника готова на все.
Похоже, ее молчание только подтвердило догадку Себастьяна, и он поинтересовался, снова расплывшись в широкой улыбке:
– Я прав, верно?
Как ей хотелось стереть эту наглую улыбочку с его лица пощечиной!
– Рождество было любимым праздником деда, – тихо ответила Вероника. Это все. Большего он от нее не получит.
Он по-прежнему нагло усмехался.
– Понятно. Значит, вопрос в том…
Себастьян поддернул полотенце на бедрах – и взгляд Вероники сам собой устремился к темной полоске волос на его плоском животе, убегавшей вниз, под полотенце, но она тут же опустила глаза и уставилась на персидский ковер у своих ног в черных кожаных полусапожках. Что за пытка!
– Вопрос? – не поняла она, заставляя себя вспомнить, зачем пришла сюда. Уж точно не для того, чтобы пожирать этого негодяя глазами! Хотя отвести взгляд – выше ее сил.
