— Он сказал, что убил вас, — я без сил прикрыла глаза и покачнулась. — Я думала, что вы и вправду умерли.
— Убить меня не так-то просто, — ответил Иен и, сев на кровать, ловко распутал веревку на моих запястьях. Я привалилась лбом к его плечу и даже не пыталась сдержать рыдания: слишком уж много всего произошло за этот вечер.
Развязав веревки, Иен без лишних слов набросил мне на плечи плащ и подхватил на руки. Я лишь ухватилась за альва покрепче, не протестуя. Идти сама я сейчас была не в состоянии.
— Виконт порезал мое платье, — пожаловалась я, пока он со мной на руках шел по коридорам, пинком распахивая двери.
— Я подарю новое, еще лучше, — пообещал альв.
— Еще он хотел убить меня, — тем же тоном добавила я.
— Оживить и еще раз прибить его не могу, но можем вернуться и попинать труп, — предложил альв, но я в ужасе замотала головой. Нет уж, лучше побыстрее выбираться отсюда.
— Может, расскажете, с чего это он решил заделаться похитителем? —спросил Иен. — Мне он ничего не рассказывал, просто молча выстрелил в коридоре и сбежал. Это меня не убило, но на какое-то время задержало.
Я, как могла связно, рассказала обо всем, что произошло с того момента, как я вышла из бального зала с Рихтером. Пока я говорила, мы успели преодолеть бесконечные коридоры и выйти из парадного входа особняка — мрачного каменного здания, окруженного темной каймой леса. За все время нам не попался ни один человек. Наверное, виконт предпочитал отпускать слуг, когда собирался кого-то убивать.
Жалко его не было ни капли: похоже, я не первая жертва. Наверное, виконт не пользовался успехом у женщин. Поэтому он начал похищать их, привозить в свое логово, обесчещивать и потом убивать. Подобный конец он заслужил — я бы даже сказала, Иен прикончил его слишком милосердно. Виконт даже не успел понять, что происходит. Попади он на скамью подсудимых, его ожидал бы суд, тюремное заключение и затем — казнь, что куда позорнее и мучительнее, чем быстрая кончина.
— Александрина, простите, что не смог прийти на помощь раньше, —неожиданно произнес Иен.
Мы стояли на крыльце, и ночной ветер пробирался даже под плотный плащ, вызывая дрожь. Я лишь покачала головой — спас, и ладно — и тут медленно осознала, что он только что впервые произнес мое имя. Не издевательское "принцесса", не фальшивое "Вайолетт", а мое собственное. От этого в груди почему-то стало тепло и немного грустно — грустно оттого, что всякие предатели, вроде Рихтера, звали меня настоящим именем, а хорошие люди, то есть альвы, должны были называть придуманным, не имеющим ко мне никакого отношения.
— Может, перейдем на "ты"? — предложила я. Я уже и так из-за волнения несколько раз обратилась к нему в неформальной манере. Он спас меня уже два раза — веский повод для перехода на "ты".
— Так будет удобнее, — кивнул Иен и тихонько, мелодично свистнул.
Из окружающего мрака тут же соткался высокий силуэт коня, казавшегося призраком в неверном свете луны. Запрыгнув в седло прямо со мной в руках, Иен взял поводья одной рукой, и умный конь понесся быстрее ветра. Я лишь покрепче схватилась за мужчину. Во-первых, чтобы не упасть, а во-вторых, потому что при такой скорости было еще холоднее, чем когда мы стояли на месте.
— Иен, а почему ты из зимнего двора, но теплый? — вдруг задала я глупейший вопрос в своей жизни.
— Ну я же живой, — от смеха его грудь заходила ходуном. — А не снеговик какой-то.
