— Не дергайся, — закатила глаза. — Мы на твоей стороне.
— На моей? — скептически уточнила я, обводя взглядом пространство.
— Александра, я Павел Пандоров. Следователь из отдела тяжких преступлений. Послушаете? Это касается вашей жизни.
Я тяжело сглотнула:
— Тяжких преступлений?
— Саша, Руслан вам врет, — посмотрел он на меня прямолинейно. — Он не имеет права вас держать.
— Почему я должна верить вам? — тихо потребовала я.
— Верить или нет — ваше право. — И сочувствующая усмешка искривила его губы. — Я просто расскажу вам нечто важное. Но сначала скажите, что он вам наговорил? Что убьет? И что выбора у вас нет, кроме как стать его очередной жертвой?
— Что? — сорвалось с губ тихое.
— Люди — не бесправные существа, Саша. Я понимаю, что вы не знали, куда обратиться по поводу его преследований. Но теперь вы под защитой. Я веду расследование в связи с исчезновением трех человеческих женщин. — И он протянул мне несколько файлов с фотографиями. Я только бегло глянула на них, не взяв в руки. — Все они появлялись в его приюте, работали некоторое время, а потом исчезали.
Я перевела взгляд на Марину.
— Я на задании у него, — объяснила она, кивая на сложенные между нами и Павлом файлы. — Под прикрытием.
— Зачем ему это? — спросила тихо.
— Саш, у таких, как Руслан и я, все непросто. Вы же уже знаете, что мы — не люди. Процент проблем с психикой в нашей популяции очень велик. Большинство отсекается еще в молодом возрасте. Но есть и такие крепкие орешки. Руслан Огнев — общественный деятель. Он не просто так работает с людьми и имеет вес в человеческом мире. Сложнее выследить, что-то доказать и сделать так, чтобы его вывели на чистую воду и убрали незаметно.
— Убрали? — хмурилась я.
— За убийство полагается казнь, Саша, — терпеливо объяснял он. — Мы неизлечимы. Но если оборотней-убийц не преследовать, начнется катастрофа. Знаете, сколько народу работает над тем, чтобы не было паники среди населения? Поэтому я здесь. И поэтому мне нужны ваши показания. Пока вы еще можете их дать.
Что-то во всем этом меня пугало еще больше, чем Руслан. Или одинаково? А может, меньше?
— В смысле? — вдруг воскликнула Марина. — Я же видела, как он тебя таскал по коридору в приюте! Ты на свободу хочешь или думаешь стать очередной карточкой?
И она снова красноречиво кивнула мне на файлы.
— А что вы от меня хотите?
— Нам нужны показания, — вступил следователь. — Я собрал свидетелей по делу, но вы — его следующая жертва. Мне нужно, чтобы вы дали показания о преследовании и запугивании. — Он подался вперед. — В нашем мире правовая машина еще более неповоротлива, многие дела спускаются на тормозах. Поэтому мне нужны показания каждого.
Я не шевелилась, глядя то на него, то на файлы между нами. Взгляд цеплялся за равнодушные фотографии, прикрепленные к делу, и миловидные лица на них. Все светловолосые. Как я.
— А он мастер обаяния, — презрительно усмехнулась Марина с переднего места. Говорила подчеркнуто не со мной. — Любая серая мышка себя чувствует богиней…
Я прикрыла глаза, будто от пощечины. Ну конечно. Как же я могла вообразить, что такой мужчина… Черт. Я спрятала лицо в ладони, будто пытаясь защититься от той реальности, в которую все превратилось. Я же знала, что она не может быть такой… сказочной. Слова девушки липли к коже, хотелось их стереть, но я не могла. Пропитывалась ими будто ядом…
— Так что, Саша? — послышался вопрос в тишине. — Дадите показания?
