– Извините, товарищ полковник…
– А? Кто? – Илья Ильич Рассказов не сразу узнал голос старого знакомца майора Поседько.
Начальник одного из отделений полиции осмелился потревожить друга в четыре утра.
– Чего тебе, Клим Сергеевич? – недовольно пробубнил Рассказов, усаживаясь на постели и тщетно борясь с зевотой.
– Беда у нас тут, Ильич! Ахмед со своим сынком Шапи совсем с катушек слетели. Приезжую знаменитость Иду Романченко поимели, как шлюху подзаборную. Девушка, что Красой Красноуралья стала, сейчас у меня в кабинете сидит, – слышно было, как майор тяжело вздохнул в телефонную трубку. – вообще-то, ее тоже, того, снасильничали над ней, когда они с Идой на банкет к Ахмеду приехали…
– Что ты такое говоришь, Клим?! – Рассказов вскочил с постели, – ты в своем уме, майор? – едва поборов охватившую его ярость, бросил Илья Ильич.
– Так точно, в своем. – Поседько помолчал, – в загородный дом Ахмеда был направлен наряд полиции, но парни вернулись ни с чем.
– Почему они не задержали этих мерзавцев?
– Гости Ахмеда божатся, что ни папаша, ни его сынок никуда не отлучались из-за стола. Один из гостей оказался депутатом краевой думы, уважаемый человек…
– Ясно, – перебил майора Рассказов, – сейчас приеду к тебе сам, будем разбираться…
– Жду, – Поседько положил трубку.
Илья Ильич прошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Мысли одна противней другой роились в его голове. Рассказов почти физически ощущал их ленивое шевеление, и от этого делалось еще гаже.
«Фатеев прав, криминалитет края совсем обнаглел и престал воспринимать всерьез местную власть, сам возомнил себя этой самой властью!» – размышлял полковник, что есть силы гоня свой автомобиль по пустынному в эти предутренние часы шоссе. Дорога в сторону области была отремонтирована совсем недавно, но на блестевшем в свете фонарей полотне уже появились первые выбоины и глубокие трещины.
За ремонт трассы несла ответственность подконтрольная авторитету Гоче строительная фирма. Еще в бытность старого мэра Гоча получил этот дорогостоящий подряд. Работы велись из рук вон плохо, но приемная комиссия результатами работы Гочиных подопечных осталась довольна. Получив по пухлому конверту, приемщики послушно поставили свои подписи в разрешениях на ввод трассы в эксплуатацию. Теперь дорога разваливалась прямо на глазах.
Рассказов резко вывернул руль, объезжая очередную яму. Автомобиль тряхнуло. В бардачке глухо громыхнула початая бутылка водки. Илья Ильич остановился и вытер рукавом пиджака мокрый от пота лоб. Руки полковника мелко, противно тряслись. Нужно успокоиться, Рассказов открыл бардачок и извлек наполовину пустую посудину. Привычно выдохнув, полковник влил в себя водку и, приоткрыв стекло, выбросил пустую тару на обочину дороги.
Еще с километр и начнутся владения майора Поседько. Микрорайон «Старцево» был самой захолустной городской окраиной. Когда–то тут располагалось старинное, еще с царских времен кладбище. В семидесятых годах прошлого столетия могилы сровняли с землей, а на их месте возвели серые приземистые пятиэтажки. С тех самых пор дома не ремонтировались и сейчас являли собой жалкое зрелище. Покосившиеся двери подъездов, выщербленные ступени и подслеповатые оконца, обрамленные ветхими, дано некрашеными переплетами, все это производило впечатление брошенности и неустроенности. Отчасти, так оно и было. Оборонный завод «Красноуралье», на чьем балансе находились домишки, давно утратил свое стратегическое значение и влачил жалкое существование. Жители пятиэтажек, бывшие работники этого некогда славного завода, тоже хирели вместе со своим предприятием. Не сумев приспособиться к новым условиям жизни, работяги спивались и медленно угасали.
