Seattle Overdrive - страница 12

– Ты понимаешь, что говоришь вообще?! Кто они? Идиот… дурак! – выкрикнул отец, показательно ударив по столу, – как иначе.

– Всё! Хватит… Ещё месяц времени есть подумать, а сейчас давайте спокойно посидим как семья, – сказала Джоан, поняв, что разговор всё равно зайдёт в тупик из ругани и недопонимания.

Остаток вечера мы просидели, изредка задавая друг другу банальные вопросы, меня это устраивало. В общем, мне нравилось: тепло, вкусная еда, семья, детёныш бегает вокруг стола. Но… но… но… это был не мой дом – я его уже потерял, а нового не нашёл. Несмотря ни на что, я чувствовал себя лучше, чем обычно. Моё было только моим: две пары штанов, две кофты, заплесневевший сыр в холодильнике, ковбойская шляпа, пара маек и гитара – круто. Перед уходом я заглянул в комнату Инны, она сидела на полу и рисовала что-то цветными карандашами.

– Привет, братик. Почему ты не с нами живёшь, я скучаю.

– Так получилось. Когда вырастешь и будешь взрослой, у тебя тоже будет свой отдельный дом. Будешь гулять допоздна, есть конфеты сколько влезет. Всё такое.

– А ты уже взрослый?

– Наверное… сравнительно. Где-то между тобой и отцом.

– А где твой дом? – спросила Инна, распахнув глазки.

– Не знаю, не здесь. Нарисуй мне рисунок, Инночка, и я пойду уже.

– Хорошо, сейчас.

Я вышел из комнаты, позвонил заказать такси, после пошёл попрощаться со всеми. Я хотел дождаться машины на улице – курить хотелось жутко. Перед тем как выйти, я снова заглянул к Инне – она как раз закончила рисунок на клочке бумаги: на нём была нарисована машинка, тучка и солнце сверху. Машинка ехала перпендикулярно вверх. Есть ли символы в таких вещах? Маловероятно… хотя… Я взял рисунок и заложил его в паспорт, поцеловал Инну в макушку и, наконец, вышел из дома. Пошёл слабый дождь – самое время, а то было слишком жарко и душно: много людей – много напрягов. Я достал сигарету, зажёг её и крепко затянулся, выдохнул дым, запрокинув голову, чтобы ощутить прохладные капли дождя на лице, было чертовски приятно. Свежий воздух, смешавшись с сигаретным дымом, вырвался изо рта, затем из носа и сразу, подхваченный ветерком, растворился в вечерних сумерках. Вдалеке я увидел фары моего такси – жёлтый «форд». Я быстро докурил, сел внутрь и уехал прочь.

Через пару дней мы с группой пошли в студию записать несколько песен для первого альбома. Всё происходило по отработанной схеме: мы просто собирались вместе и пытались родить хоть что-то приличное, потом всё превращалось в шабаш и хаос. Попутно много пили, курили до тех пор, пока не свалимся с ног. Часто там же и просыпались – в этой студии. Вообще я знал до жути много таких команд – просто бунт плохой музыки какой-то. Честно говоря, мы были все похожи, местные коллективы играли одно и то же, поэтому я собирал все их кассеты, переслушивал и думал, – нужно такое добавить в свою музыку, чтобы выбиваться из толпы. Пока ничего не придумал…

Давно замечаю такую странную вещь: если я сочинял песню, то потом всё происходило примерно так, как поётся в ней. Наверное, в момент сочинения ты отчасти принимаешь на себя эти слова, а те, кому поёшь, делают так же – ищут себя, свою роль в этой маленькой истории, а потом неосознанно следуют тайному плану. По-моему я это уже говорил? Или нет… Так вот, когда мы поехали за город смотреть на мотокросс, я как будто оказался в строках нашей песни про пьяного мотоциклиста, – тогда я понял, что уже никогда не остановлю мелодии в голове. Честно говоря, я не чувствовал, что кроме меня кто-то относится серьёзно к нашему делу. Ну да ладно.