Seattle Overdrive - страница 8

Музыка вообще странная вещь: всего лишь набор звуков в определённом порядке, но этот набор может творить великие вещи. Одна мелодия заставит радоваться, другая – грустить. С одной песней шли в бой, с другой предавались земле. Одна композиция спасёт жизнь, другая может её забрать. Не конкретный аудиоряд, конечно, имеет такое воздействие, а скорее культура и точка сборки, которую он предлагает. Может, музыка, которую мы слушаем, – отражение нас самих: поэтому она и столь разнообразна? Или мы становимся отражением нашей музыки, как всего остального окружения? Сложно сказать определённо, да и мне плевать, если начистоту.

Как-то вечером я начал сочинять песню для Мишель: выходило неплохо – текст простой, не слишком замысловатый, но, думаю, как раз подходящий. Просидев в одиночестве пару часов, я уложил на лист ноты и слова, которые собирался воспроизвести в нужный момент.

Я, наконец, начал снимать захудалую квартиру, нашёл работёнку в магазине строительных товаров пару месяцев назад… Поганая работа, но зато не сильно напрягающая. Моему отцу предложили работу в другом городе, это было очень плохо. Только всё стало понемногу налаживаться, мечта собиралась в путь без развилок и поворотов. Нельзя было уезжать, но я не знал, как сказать, что намерен остаться – разговор предстоял непростой.

Слава богу, поток мыслей перебил звонок в дверь: пришла вся моя горе-команда с несколькими паками пива «Гиннес». Ещё с ними была Линда и… угадайте кто? Мишель, которую они якобы встретили по дороге. Я был явно не в форме для встречи: в рваных джинсах, кофте на молнии на два размера больше; с грязными волосами, как будто прошлую ночь провёл на газетах в парке. Хоть я и нелицеприятно выглядел, зато был энергичен и весел, был рад видеть Мишель, даже очень.

– Мар, привет, как дела? Вид у тебя не очень, потрёпанный, мягко говоря…

– Привет, Мишель. Нормальный у меня вид – но всяко хуже, чем твой, – сострил я.

– Спасибо, если это комплимент.

– Да, он.

Я сел на ковёр, закурил сигарету и включил музыку, а конкретно – The Who6. Следом все тоже расположились на полу:

– Слушай, Мар, ты придумал хоть пару песен? Пора первый альбом клепать. Время идёт – надо что-то делать, – сказал Рич, отхлебнув пива.

– Кое-что набросал… Пару текстов, пару мелодий, материал есть, – ответил я.

Материала было и правда много: кучи черновиков и демо-версий на демо-версии, только из-за проблем с собранностью всё это превращалось в кипящую кучу мусора. Не зря когда-то мне прописывали риталин, чтобы я мог хоть как-то сосредоточиться. Я его, бывает, и сейчас принимаю, но уже не по рекомендации врача. Можно сказать, что этот препарат и стал мостиком к более сильнодействующим веществам. Не очень радужная картина получается, когда понимаешь, откуда пошло твоё пристрастие к разным пилюлям. Спасибо старому дядьке в белом халате.

– Ты мне песню обещал, не забыл? Я всё помню, – сказала Мишель.

– Не забыл, уже есть.

– Так давай! Я же сказала, что не отвертишься.

– Не-не, не сейчас. Не хочется.

– Давай-давай, вон инструмент в углу стоит, – влез в разговор Рич. Кретин. Алану и Джейку было до лампочки, они говорили о своём.

– Да хватит вам, чёрт бы вас побрал!

– Давай!

– Ладно-ладно. Идите к чёрту, – сказал я обречённо.

Мишель наивно смотрела на меня, не моргая, – видно было, что она ожидает чего-то особенного: от этого становилось не очень уютно, я не знал, смогу ли я оправдать ожидания. Я всегда хотел известности, но не любил публики – она меня смущала – мне было тяжело с собой справиться и собраться. Однако мне хотелось прятаться от папарацци, натягивать бейсболку на глаза, находясь в общественных местах, делать вид «как я от этого всего устал». Хотел читать небылицы из газет про себя за завтраком, делать плохие вещи во славу себе и своей известности, и прикончить себя, не дожив до тридцати пяти, – так бывает, когда имеешь всё, но остаёшься подростком, тем же парнем с улицы. Вот такая несуразица. Как сказал один человек: «Найди то, что любишь, и пусть это убьёт тебя»