Быть может, парочка оставшихся миротворцев тоже его услышали, даже сквозь топфхельмы, но навряд ли поняли, что это громыхнуло. Хотя бы приблизительно.
– И так сойдет, – буркнул егерь, хватая последний арбалет.
Последние латники вели караул на параллельных друг другу дозорных площадках.
Как ни крути, удобнее всего снять миротворца, сновавшего поодаль.
Угол, чтобы выстрелить в тело, оказался неудачный. Только иногда Йенс видел мелькавший шлем амбала.
– Дерьмо, – прошипел егерь, не выпуская из зубов снаряд.
Если уж стрелять, в точку метить придётся. Задача усложнялась в разы. Тем более, как поведет себя готовый труп, Крёгер даже не брался судить. Бежать ему до другой позиции не хотелось. Считал, что справится и так.
Наметив необходимое временное окно, егерь выжидал появления миротворца. Тот ходил по кругу, как неприкаянный. Цикл повторился опять. Йенс нажал на спусковой рычаг. Болт улетел с упреждением и настиг топфхельм аккурат в момент появления. Миротворец был нежилец. Инквизитор скрылся тотчас из виду.
– Готов, – резюмировал Крёгер и выдохнул с облегчением.
Он встал в полный рост и принялся натягивать тетиву арбалета, вкладывать болт в паз. Как вдруг его привлёк шум с дозорных площадок донжона. Недовольный, егерь глянул исподлобья, в чём дело. Случилось ровно то, чего следовало ожидать: последний миротворец заметил, его боевых товарищей больше нет. Исчезли разом.
Боец пытался их окликнуть. Естественно, никто не ответил.
– Нет, нет, нет, нет. Не смей! – заклинал его Йенс, продолжая взведение арбалета.
Понятия не имея, что делать в таких ситуациях, латник в ужасе побежал с дозорной площадки вниз. Ещё немного – и он бы скрылся из виду, обязательно предупредил бы начальство. Например, Петефи. Это значительно усложнило бы поимку девчонки.
Крёгер выругался последними площадными словами. Прицелился, отказываясь отпускать миротворца.
Тот бежал по лестнице, качаясь на скользких ступенях под тяжестью лат, и спешно покидал дозорную площадку. Ещё немного – уйдет, и поминай, как звали.
Выстрел!
Болт отправился навстречу латнику, продираясь через стену ливня. Стрелял егерь с упреждением, будучи с луками, арбалетами, ружьями и пистолетами на ты. Латник схлопотал снаряд боком, поскользнулся и кубарем полетел по лестнице.
Сломал инквизитор шею или нет, Йенс не брался судить. Ему достаточно было видеть, что, приземлившись, боец больше не шевельнулся. Видать, никогда уже не поднимется – и тем лучше.
Двор донжона был чист, и можно было приступать к последнему пункту. Йенс должен был спуститься обратно в сторожку и открыть ворота. Протянуть лебедку до упора и зафиксировать замок, чтоб механизм не вернул те на исходную.
Но это потом. Всё потом.
Торопливость егеря себя оправдала. Но спешка есть спешка. Крёгер ненавидел излишнюю суету кишечно.
Засопев, агент Шаттенхофа отбросил впредь бесполезный арбалет. Стянул с плеча пищаль и встал у парапета, вглядываясь в окна донжона. Было не понять, как далеко кондотьер продвинулся в ликвидации Корпуса. Йенс особо об этом не думал: так и так узнает. Ему следовало помочь скорвену, как ни крути.
Гроза не прекращалась. Полыхнула молния. Вспышка лишь подчеркнула янтарный цвет хищнических глаз Крёгера. Мало у кого из людей такие. И многие это чувствовали – потустороннюю, нечеловеческую силу.
Зверь нетерпеливо коротал часы в ожидании полуночи. Волк внутри скрёб когтями саму душу егеря. Сегодня он снова попытается взять верх над Йенсом.
