«… ни одна душа этого мира не пожелает быть с ним до конца».
Терион распахнул глаза и сжал кулаки. Ему хотелось перенестись в прошлое прямо в тронный зал своего отца и свернуть шею старой карге, которая произнесла злополучные слова! Он понимал, что это вряд ли поможет, ведь оракулы всего лишь изрекали волю высших сил, но желание все равно никуда не делось.
Терион всегда знал, что проклят самим миром. О, никто даже не думал скрывать от него кровавое пророчество, предрекающее ему тридцать три года одинокой жизни.
В детстве ему казалось, что в этом нет никакой проблемы. Женщины в тот момент его не интересовали, а точная дата смерти казалась чем-то очень далеким. Но чем старше он становился, тем яснее понимал, как мало ему отпущено времени. Он не поверил сразу. Решил, что карга просто разозлилась из-за чего-то на его отца, вот и устроила представление, напугав родителей Териона. Правда, вскоре пришлось признать, что пророчество могло быть настоящим.
Годы шли, Терион упрямо пытался, не желая так легко сдаваться. Он искал лазейки в когда-то давно изреченных словах, но по всему выходило, что тьме суждено все-таки поглотить его в назначенный срок.
Стукнув кулаком по столу, Терион поднялся на ноги и принялся ходить по кабинету, словно запертый в клетке зверь.
Как глупо с его стороны! Он не должен был даже надеяться! Но! Алэйна показалась ему совсем другой. Вопреки здравому смыслу, который подсказывал, что следовало просто отпустить девушку, Териону хотелось сорваться с места, найти и привести ее обратно в замок, а потом запереть дверь в покои на замок! Чтобы точно никуда не делась!
Остановившись, он глубоко вздохнул и потер занывшие виски. Тьма по углам колыхнулась, словно напоминая, что готова выполнить любое его желание. Терион отмахнулся. Он отпустит Алэйну. А еще перестанет спорить с судьбой. Толку от этого, как оказалось, нет никакого.
«Грядет король великий, но дни правления его будут коротки. Тридцать три года – и тьма поглотит разум. Прольются реки крови. Алое безумие охватит мир. Вой людской достигнет ушей богов, но боги отвернутся».
Терион тряхнул головой, изгоняя из нее скрипучий голос. Прошло столько лет, а он до сих пор помнил эти слова так, словно они были произнесены лишь вчера.
«И не будет более надежды, ведь только женщина сможет удержать ту тьму, но ни одна душа этого мира не пожелает быть с ним до конца».
Нечего было и пытаться.
Отозвав всю тьму от слежения за Алэйной, Терион собрался с мыслями и решил поработать.
Зла он своему народу не желал, поэтому позаботился о фиале с ядом, который быстро и безболезненно заберет его жизнь в назначенный срок. Но до этого момента было еще далеко, так что предстояло много работы.
Зарывшись головой в бумаги, он принялся разбираться с различными прошениями и предложениями.
И пусть душу дергала тревога за сбежавшую невесту, Терион отмахивался от этого чувства, не желая больше думать о женщине, которой он настолько неприятен.
Он так преуспел в игнорировании, что слегка вздрогнул, когда в кабинет влетела одна из его любимиц.
– Нагулялась? – спросил Терион.
Вместо ответа сова забила крыльями, заухала, а потом беспокойно заметалась по кабинету, едва не задевая голову Териона крыльями.
– Да что с тобой? – изумился он, подумав, что никогда не видел одного из своих фамильяров в таком возбужденном состоянии.
Поглядев в окно, Терион заметил, что ночь давно уже накрыла мир. Его зрение позволяло легко видеть в темноте, поэтому он и не обратил внимания, что уже стемнело.
