– Понятно. А у Сажиных есть дети?
– Дочь. Ей тоже двадцать. Хорошая девушка. Учится в МГИМО, работает и неплохо зарабатывает. Серьезная, спортом занимается, по ночным клубам не шатается. И в барабан не бьет – горько сказал Голицын. – Даже на пианино не играет.
– Я вижу, вы не любите музыку – невольно улыбнулся Алексей.
– После того, как побывал на концерте у сына – да, – отрезал Голицын и вдруг передернулся. – Ненавижу.
– Значит, из Дарьи Витальевны получилась хорошая мать?
– Но это не значит, что я о чем-то пожалел. Что сделано, то сделано.
– А материальное положение Сажиных?
– Вам лучше поговорить с Дарьей – замялся Голицын.
– Хорошо. Давайте вернемся к новогодней ночи. До двух часов все было более или менее нормально. Вы выпивали, иногда встречались у шведского стола и, наверное, танцевали.
– Нет. Хотя… Вроде бы мы с Дашей… – Голицын опять замялся.
– А что Сажин?
– Я видел его с Анжеликой.
– Чем они занимались?
– Разговаривали – пожал плечами Даниил Валерьевич.
– Не целовались?
– Хотите сказать, Димка решил мне отомстить? – усмехнулся Голицын. – Он этого не сможет.
– Почему?
– Он до сих пор безумно любит свою жену. Не верите мне – спросите у других.
– Хорошо. Я поговорю со всеми. Ну а ваше алиби?
– Не понял?
– Вдруг это вы столкнули жену за борт?
– Ну да, вместе с паспортом. А потом кинулся в полицию. Да, мы поругались. Не стану этого скрывать. Жена слишком много выпила на банкете. В последнее время Анжелика чрезмерно увлекалась спиртным. И много курила. Ее образ жизни нельзя назвать правильным. А все эти пластические операции, дорогостоящие омолаживающие процедуры? Деньги на ветер – поморщился Голицын. – Две бутылки шампанского в день и пачка сигарет – это не диета. Но именно на такой диете и сидела в последнее время моя жена. В Новый год она явно перебрала. А пьяная она невыносима. Мы поскандалили. Видимо, жена решила мне отомстить. Не увидев ее утром в каюте, я так и подумал. Но сумочка, которую нашли на палубе… Неужели же Анжелику все-таки убили?
– Значит, последним ее видел Сажин? – задумчиво спросил Алексей.
– Я видел, как они вместе уходили наверх.
– А там открытая палуба, на которой и нашли сумочку. Ну а вы с Дарьей Витальевной когда там побывали? До или после?
– Разумеется, до.
– И после этого вы жену не видели?
– Нет. Я ушел в свою каюту и лег спать.
– А Дарья Сажина?
– Ушла к себе.
– Вы ее проводили?
– До каюты? Разумеется, нет!
– Побоялись наткнуться на мужа?
– Я его еще тогда предупреждал: Даша всю жизнь будет любить только меня. Она – как бы это сказать? – очень цельный человек. Одно мое слово – и она бы ушла от мужа.
– И вы всю жизнь держите лучшего друга в таком напряжении?! – ужаснулся Алексей.
– А он меня не… – Голицын осекся.
– Что он?
– Так. Ничего. Не думайте, что Димка Сажин – белый и пушистый. Вы просто его не знаете.
– Подвожу итог: внятного алиби ни у кого из вас нет. Зато у Дарьи Сажиной есть мотив. Она вас ревновала к жене. Осталось разобраться с мотивами остальных. Насколько, к примеру, сильна была ваша ненависть к Анжелике? Кстати, как ее по отчеству?
– Ивановна.
– К Анжелике Ивановне. У вас к ней сильное чувство, сразу видно. Но вряд ли это любовь. Еще надо узнать, о чем говорил с Анжеликой Сажин, когда они поднялись наверх. И насколько пьян был Зебриевич.
– Сема-то здесь при чем? – вяло спросил Голицын.
– А вот это я и буду выяснять. И начну, пожалуй, с Дарьи Витальевны. А с вами мы прощаемся, но ненадолго.
