– Там беда!
Караван встал. Кто-то ругался, кто-то достал клинки и палки. В сторону леса двинулся сторожевой отряд. Потом услышали все звук битвы и тут же отправили подмогу своим воинам. Пока били разбойников, засевших в лесу, подошёл к Василисе караванщик. Поблагодарил её за предвидение и подарил ей браслет с яшмой. Заулыбалась Василиса, надела на руку. А караванщик в задумчивости остановился, потоптался да и говорит:
– Не хотите ли вы, Веренея Никитишна, с вашей внучкой Василисой изменить свой путь. Пойдёте ко мне в дворовые, я вас не обижу. А Василису будем брать с собой в странствия. Весь мир посмотрит, в разных землях побывает.
Бабушка рта не раскрыла, только смотрела на Василису вопросительно. А девочка и рада была согласиться, больно ей нравились рассказы караванщиков про дальние страны. Да только не могла она оставить князя, деда своего, и батюшку с матушкой. А ещё за весь народ их княжества сердце болело. Морок ведь конец имеет, и конец этот страшен.
Караванщик хоть и расстроен был отказом, но проводил Василису с бабушкой до самой Большой реки, откуда до моря можно было доплыть на торговой ладье за один день. На прощание ещё раз предложил караванщик с ними поехать. Сулил сундук дорогих тканей и сундук чистого серебра. Да только не увидела в том сокровищ Василиса. Её сокровище сейчас было у Горуна. И спешила она, и боялась предстоящей битвы. Хоть и стало ей понятно, что сила в ней выросла, что сможет она побороться со страшным князем, который не гнушается тёмную колдовскую силу использовать.
Как только причалила ладья к берегу, увидела Василиса за пригорком лазурную бездну, окаймлённую светлым песком. Словно картинка с матушкиной шкатулки. И поняла она, что бездна эта и станет полем битвы с Горуном. Чувствовала, что знает Горун о её прибытии и скоро появится.
А когда вынырнул он из пучины лазурной, весь в морской траве, с горящими глазами, усмехнулась Василиса. Сила её была в понимании. Пугал её Горун своим видом. Хотел, чтобы отступила Василиса. Усмехнулась она, руки на груди сложила.
Тогда заговорил Горун проникновенным голосом. Начал с того, что теперь Василиса – сиротка, погубила батюшку с матушкой своим любопытством и себя скоро погубит. А ведь могла подрасти, мужа выбрать, деток нянчить. Почувствовала Василиса жалость к себе, подступил комок к горлу. Тут бабушка подоспела, щёлкнула пальцами – и пропал комок.
– Нарожает она деток. Будет им рассказывать, как тебя растоптала.
Почувствовала Василиса, что мог увести её Горун от жизни в смерть. Разозлилась так, что искры в глазах засверкали, и вспенили эти искры лазурную морскую гладь. Заволновался Горун. А Василиса вскинула руку на Горуна со всей своей злостью, и опал Горун в десять раз, захныкал, запросил пощады.
Тут же увидела Василиса матушку, бросилась к ней. Батюшка с другой стороны её обнял. А дедушка отбивал низкий поклон Веренее Никитишне, свахе своей.
Перед тем как держать обратный путь, присели они на отдых. Василиса прилегла матушке на колени, и стало ей так страшно: а что, если бы не совладала она с Горуном? Если бы сокрушил он всю её силу?
Матушка словно прочла, о чём Василиса думает. И заговорила:
– Думаешь, доченька, в оковах пребывать и жить в плену – это пытка? То для тела пытка. Для сердца нашего нет тяжелее пытки, когда наши кровиночки страдают. Если бы не спасла ты нас – не было бы непоправимой беды. А вот если бы кручина тебя свалила, тоска съела, то и на том свете нам с батюшкой плохо бы было.
