Седьмое Солнце: сны на грани - страница 17

– То – ничего, – усмехнулся Влад. – Это не касается людей – иначе мы бы массово умирали в своих постелях. Ведь за свою жизнь каждый множество раз бывал в Лабиринте, но, когда его энергетический потенциал расходуется почти до нуля, он просто открывает физические глаза. Материальное тело обеспечивает нам лучшую защиту – ведь перенести его туда невозможно… точнее, возможно, но энергетические затраты не сопоставимы с выгодой. А чем меньше в мире энергии, тем экономнее ее расходуют.

– Хорошо… – приободрилась девушка, – но почему тогда люди не помнят, что бывают там?

– Им вообще не свойственно запоминать сны. Хотя, бывает, в сознании сохраняются смутные образы коридоров, туннелей, отсеков или холодных бассейнов, заброшенных зданий – в принципе, это может быть что угодно, с чем разум конкретного человека ассоциирует гнетущее ощущение тоски и отчаяния. Оно возникает из-за быстрой потери энергии и, когда запас почти полностью истощается, человек просыпается; но не отдохнувший, а, наоборот, измотанный и с тяжелой головой, он сразу цепляет простуду, или обостряются хронические болезни…

Наконец, они достигли противоположной двери, и, распахнув ее, оказались в следующем зале, хаотично заваленном различными предметами быта. Бесформенные и темные, брошенные по одному или стянутые в кучки, с застывшими трудноуловимыми контурами; они словно оживали при прямом взгляде – превращались в яркие, четкие и невероятно детальные. Вещи завораживали, искрились и невольно захватывали внимание. Казалось, что в обычном пятнышке на странице книги был заключен целый мир, и его можно рассматривать часами. Или бесконечно долго изучать бездонные расщелины в трещинах фарфоровой кружки.

Катя с трудом оторвала взгляд и опустила его под ноги, стараясь не споткнуться или не раздавить что-нибудь. Она продолжила прерванный диалог:

– А какой реальный облик лабиринта?

– Шутишь? Или действительно не понимаешь таких простых вещей? Образы свойственны для нашего трехмерного мира, как результат работы органа зрения. Нижние миры к трехмерности не относятся, это энергетические образования… поэтому их облик определяет человек, который смотрит.

Девушка осознала, что сморозила чушь. Она закусила губу и сделала шаг чуть длиннее, иначе стеклянная фоторамка, валяющаяся на пути, была бы безжалостно раздавлена кроссовками. С черно-белого фотоснимка ей улыбались счастливые молодожены: мама в белом свадебном платье, с букетиком в руке, нежно смотрит на спутника, и отец отвечает взаимностью. Сразу видно – они любят друг друга. Почему же все так плохо сложилось в их жизни?

– Почему люди сначала любят друг друга, а потом легко скатываются в ненависть? – выдала вслух, попутно приближаясь к большой кукле со светлыми кудрявыми волосами, лежащей лицом вниз.

– Потому, что они просто люди, не обладающие свободой выбора. Точнее, они добровольно отказались от такой возможности. Их жизнь заранее предопределена и до мелочей просчитана… Системой. А Системе нужна энергия, и зациклить человека на отрицательных эмоциях – одна из ее любимых фишек.

– У вас в группе тоже есть понятие Системы? – удивилась девушка.

– А ты думала, мы устраиваем шабаш в полнолуние? У нас немного другие обозначения, но это не меняет сути. Фактически Система – это просто движущая сила эволюции. И, пока человек находится в этом трехмерном материальном теле, она влияет на него в большей или меньшей степени. Ведь человеческое тело, как и у животных, подвластно инстинктам, и его задача – насыщение и воспроизведение себе подобных. Больные и дефектные особи постепенно отсеиваются, а альфа самцы передают генетический материал дальше… если ты внимательно посмотришь вокруг, то все человеческие пороки берут начало из животных инстинктов или невозможности их удовлетворения. Однако человек более осознан, он – не животное, и энергии у него больше. Поэтому, помимо задачи воспроизводства, его нужно занять и чем-то еще. К примеру, раздуть в сознании маленькие неприятности до глобальных проблем, чтобы он постоянно думал и нервничал. Вообще, способов отъема энергии у населения масса, – Влад криво улыбнулся.