Читать онлайн А-Рина Ра - Седьмое Солнце: предстояние

Важно понимать, из каких побуждений вы совершаете тот или иной благовидный поступок: из-за страха наказания и ожидания места в раю? Потому, что это поощряется обществом или привито воспитанием? Или же это глубинное стремление души, и вы просто не можете поступить иначе.

В этом и есть истинное отличие в поклонении богам от Бога внутри вас.

Мила.

Это было сложное, но относительно спокойное время. Мы практиковали, ошибались и менялись, радовались и печалились, открывали для себя новое и сами открывались этому миру.

Тогда мы словно долго стояли у последней черты, а потом преодолели ее одним махом.

Катя.

На улице уже вовсю бушевало утро, однако в комнате царил полумрак. Лишь когда ветер врывался в приоткрытое окно и теребил края плотных штор, несколько проворных солнечных зайчиков ныряли внутрь и резво прыгали по кровати. Один особо наглый прыгун добрался до обнаженной лодыжки и заскользил вниз по ступне.

Катя медленно открыла глаза и блаженно потянулась. Тело переполняло приятное ощущение легкости и счастья. Казалось, будто тысячи маленьких колокольчиков ткут в окружающем пространстве нежнейший мелодичный узор. Прохладный воздух гулял по комнате и щекотал открытые участки кожи. С улицы доносился уже привычный птичий гомон. Окно комнаты Антона находится напротив большого дерева, и вечно воробьи там чирикают…

Стоп! Девушка резко села. Она что, не у себя спала?! Простыня съехала вниз, и следом пришло осознание, что на ней из одежды ничего нет. Совсем ничего. И она… в кровати Антона! Мгновенно натянула простыню назад и закрыла лицо руками, словно это могло защитить от нахлынувших воспоминаний. Ну нет, только не это! Сначала она взяла нож и пыталась убить парня, а затем бессовестно его соблазняла. Скинула халат, села на колени, лишила части одежды, поцеловала. Потом… они перешли в кровать, а дальше… дальше был туман. Ну как обычно, на самом интересном месте. Катя упала назад и накрылась простыней с головой.

– Это не поможет, – проворчал из угла В.Д. – Вставай уже…

Тело под тканью дернулось, но так и осталось лежать неподвижно.

– Что вчера случилось? – глухо поинтересовалась из своего импровизированного убежища.

– Это ты меня спрашиваешь? Я пришел от Влада, а тут такое! Не свечку же рядом с вами держать? Понятное дело, я сразу сделал ноги. В наше время люди были более сдержаны в своих порывах. Ну и молодежь! Вы хоть контрацептивы-то использовали?

– С ума сошел?! – вновь села и поерзала. – В клубе мне добавили какой-то дряни в напиток, и я утратила контроль. Но ничего не было, я бы поняла. Хотя… ощущения довольно странные, приятные… словно заново родилась.

– М-да… После «того самого» так обычно и бывает, – заключил с иронией. – И получается, слова Антона о том, что ты вычислишь Учителя и «сама захочешь» были пророческими.

– Что ты имеешь в виду? При чем здесь Учитель?

– Я раньше не решался тебе рассказать, но сейчас…

Из кухни донеслось позвякивание посуды, и две головы одновременно повернулись на звук.

– Давай лучше поговорим, когда ты будешь одна, – предложив это, В.Д так и остался стоять, лишь с ноги на ногу переминался.

– Тогда чего ты ждешь? – девушка смерила его долгим взглядом из-под прищуренных век. – Или хочешь позлорадствовать, как я буду объясняться? Вот уж нет! Иди лучше дальше шпионить во имя нашего общего блага.

И В.Д нехотя растворился в воздухе.

Закутавшись в простыню, Катя вскочила с кровати. Халат аккуратно висел на стуле, хотя последнее воспоминание было иным, как она его на пол скинула. Это Антон, видимо, позаботился. Схватила вещь в охапку, прошмыгнула к себе и запихнула подальше на полку. Затем с облегчением облачилась в свою повседневную одежду. Тяжело вздохнула и, с трудом переставляя вмиг потяжелевшими ногами и подметая глазами пол, прошаркала на кухню.

Антон над чем-то колдовал у плиты, сжимая в руке деревянную лопаточку. Солнце едва касалось его волос, искрилось и стекало с них на майку, подсвечивая на спине завязочки фартука. Запах лука сразу ударил в нос. Парень развернулся и, широко улыбаясь, поприветствовал:

– Доброе утро! – а следом шлепнул на тарелку яичницу-глазунью и посыпал сверху зеленью.

– Не… не особо-то и доброе, – Катя присела на стул, стараясь не смотреть на собеседника. Затем, не сдержавшись, все же покосилась исподлобья: теперь он уже нарезал хлеб. Тем самым ножом. Она невольно сглотнула. Жаль, что тут сквозь пол нельзя провалиться.

Выждала несколько десятков секунд, но вопросов не последовало, и она решилась:

– Прости, я вчера повела себя глупо: вспомнила день инициации, ведь это ты меня тогда остановил, – она вновь украдкой бросила на собеседника взгляд, и тот чуть заметно кивнул, – потом расстроилась и поехала в клуб, а там Ледышка мне что-то подсыпал в вино. В итоге я совсем утратила контроль…

– Ну вы с Владом оба такие, – как само собой разумеющееся прокомментировал Антон. – В вашем противоречивом поведении нет ничего удивительного: то человеческий центр активируется, то демонический. Ты совершаешь глупости, а он говорит одно, а делает другое. Цели-то у этих частей противоположные, вот вас и «ведет» в разные стороны. Нужен глубинный перепросмотр травматических событий детства из эталонного состояния, именно в них ты потеряла саму себя, и оттуда черпает силы «другая ты». Но я ведь уже говорил про это, и не раз, – он подвинул девушке яичницу и смолк.

– Так что… что вчера произошло между нами? Я помню только до кровати…

– Да? А я думал, что после клуба вообще ничего не сохранится в памяти. Значит, все же немного, но ты себя контролировала…

– Нет, вовсе нет! – спешно перебила его, и Антон о чем-то надолго задумался.

– И… все же, что было дальше? – Катя домучила глазунью и теперь беспокойно вертела в руках вилку.

Едва заметная улыбка приподняла уголки его губ и, придвинув стул, он присел напротив.

– Когда ты на меня запрыгнула, единственной мыслью была: «На прежнем ли месте бинты?»

– Что?

– Ну те самые, которыми ты обездвижить грозилась, когда я болел. Хорошо, что ты их тогда размотала и приготовила.

– А… – перед глазами пронеслось нужное воспоминание, – точно. Я их в тумбочке в последний раз видела.

– Вот-вот! Ими-то я запястья тебе и связал…

– Фух… – буквально растеклась по стулу от облегчения. – Ты меня обрадовал.

– Однако ты так вырывалась… – Антон вдруг потянулся вперед и мягко перехватил ее руку. От неожиданности вилка выскользнула из пальцев и упала под ноги с протяжным «дзынь», а внимание непроизвольно зацепилось за линию кровоподтеков на запястье. – Ты так пыталась освободиться, травмируя себя… – едва касаясь, он провел пальцем по синеватому следу на коже, вызывая волну ответных мурашек, – что я… – и он смолк.

– Что – ты? – переспросила внезапно севшим голосом.

– Пришлось мне тебе уступить, – Антон странно улыбнулся.

Катя вырвала руку и резко вскочила.

– Что?! Ты же шутишь сейчас?

Он молча покачал головой.

– Что ты сделал?! Мы ведь не.. не…

– Ну сексом мы не занимались… в привычном понимании этого слова, – сейчас он смотрел снизу вверх, а в глазах прыгали все те же солнечные зайчики. – Я просто немного помог тебе снять напряжение: погладил по спинке, используя древнюю технику подъема энергии из второй чакры. Поэтому ты себя хорошо чувствуешь, несмотря на вчерашние употребление алкоголя и подарок Ледышки.

– Даже… даже боюсь и представить, что ты имеешь ввиду, и как это выглядело, – Катя села назад и, протянув дрожащие пальцы к кружке с чаем, начала давиться большими глотками, стараясь не замечать, как при этом пылает лицо.

– А каково было мне! – собеседник картинно тяжело вздохнул. – Ты была так настойчива и, на удивление, оказалась довольно искусна в соблазнении, – он попытался сдержать вновь зарождающуюся улыбку, но уголки губ дернулись, предательски разъезжаясь в стороны, – ты такое вытворяла! – кружка внезапно попыталась выпрыгнуть из Катиных рук, но Антон перехватил ее поверх пальцев, плавно направив вниз до соприкосновения с поверхностью стола. – И теперь, согласно твоему же условию, я в праве не только французский поцелуй использовать, а даже…

– Молчи! – оборвала его. – Ни слова больше!

– Однако… – тут же ослушался он, – я могу благородно забыть о прошлой ночи…

– Для этого нужно продать душу? – буркнула в ответ.

– Душу нельзя продать, она и так не принадлежит человеку, а просто дается на время жизни, – выдал он на полном серьезе. – Просто следует мне кое-что пообещать.

– Раньше я уже обещала тебе, что угодно.

– На этот раз нужно нечто более конкретное: пообещай, что больше не будешь пытаться спасать меня, как вчера в клубе. Твоя Тень тогда подчинилась, но…

– Да ну! – перебила, вскинув на него гневный взгляд, и даже духом воспрянула от затопившего ее привычного возмущения. – У Пантеры в руке был скальпель! Еще пара секунд – и она бы тебя порезала.

– Пара секунд – это очень много. Поверь, я способен за себя постоять.

Катя хмыкнула и скептически заметила:

– Хоть ты и говоришь так, но по факту даже мою туфлю не смог поймать.

– На тот момент в этом не было необходимости, – он нахмурился.

– Звучит неубедительно. В любом случае, я всегда буду тебя защищать. Ну все, мне пора, – она встала, и, наклонившись, потрепала его пшеничные волосы. – На работе сутки поставили, так что сегодня дома не ночую, – и поспешила ретироваться.

– Больными на работу не ходят, – догнал в дверях голос.

– С чего ты взял, я здорова… – и вдруг ее накрыл невероятный по силе озноб.

Катя съехала по косяку вниз и, обхватив себя руками, затряслась от холода.

– Ты… ты подсыпал мне что-то в чай!

– Полагаешь, я на такое способен? – Антон вышел из комнаты, но уже через минуту вернулся с одеялом. Замотал в него по самый нос и перенес в кровать. – Ты сопротивляешься внутренним изменениям, но они неизбежны. Поэтому тело выбрало болезнь. Я знаю, что случилось с мальчиком, которого вы пытались спасти, – он обнял поверх одеяла и положил ее голову себе на плечо. – Поплачь, и тебе сразу станет легче.

– Давай ты не будешь пытаться развести меня на эмоции, – выдавила чуть слышно. В груди словно образовался ком, мешающий сделать полный вдох. Все плясало перед глазами, а зубы выстукивали барабанную дробь.

– В твоей семье не было примеров любви и доверия, поэтому ты не знаешь, как это делать. Но твоя жизнь только в твоих руках. Я могу научить тебя.

– Нет… ты и так подошел слишком близко… – прошептала, уже соскальзывая в сон.

Дальнейшее напоминало бред больного, чем, очевидно, и являлось на самом деле.

Сначала она очутилась в однородном белом пространстве, оно непрерывно двигалось, создавая ощущение, что она то ли падает, то ли летит вверх. Кажется, это продолжалось целую вечность. Катя много раз пыталась проснуться, пошевелив рукой, но непременно вновь скатывалась назад.

А потом к ней явилась собственная Тень. Она стояла у кровати и все ширилась, ширилась… Или это тоже был сон? Ужасно саднило горло, от слабости тряслись руки, а из грудной клетки прорывался кашель. И было очень страшно. А еще, похоже, кто-то приходил: свет в комнате то включался, то гас, а до сознания долетали обрывки разговора.

Потом что-то неуловимо изменилось, и дальше ей снился Димка. Он отдыхал с семьей на курорте: подбегал к кромке моря с игрушечным ведерком, черпал соленую воду и нес ее к большой крепости из песка. Вокруг нее уже вовсю шло строительство рвов. Когда укрепления были готовы к долгой осаде, детвора рассредоточилась по пляжу, перекидывая друг другу надувной мяч.