От этих мыслей на душе стало до того муторно, что захотелось немедленно дать объявление о продаже и поехать не в офис, а в квартиру, заново упаковывать вещи, которые успела разложить по новым шкафам.
Но… осуществить эту идею сегодня явно не получиться. После обеда назначено рассмотрение в суде довольно долгоиграющего дела, а поэтому сначала еду в офис, готовлюсь, а потом в суд.
По крайней мере, план у меня был такой.
***
О том, что юрист "Авангарда" стала жертвой жестокого розыгрыша, безопасник этого самого "Авангарда" – Дмитрий Матвеевич Смирнов, узнал рано утром в понедельник, едва переступив порог конторы.
Известила его о происшествии директор, проявив не дюжую осведомленность о жизни своих подчиненных.
– Ты займись, уж, этим вопросом, Дмитрий Матвеевич, – настойчиво попросила она, – разыщи «шутника».
По мнению Смирнова, произошедшее с Марковой, не имело никакого отношения к кругу профессиональных интересов службы безопасности строительной фирмы, а больше напоминало месть отвергнутого и обиженного воздыхателя.
Но с начальством безопасник решил не спорить, тем более, что мысль аккуратно установить "виновника торжества", появилась и у самого Смирнова, едва он услышал новость.
– Не верю я, в безобидные, но злые розыгрыши, – принялась объяснять Страхова. – Ты понимаешь, Ульянка умеет себе и врагов и завистников наживать. Но те враги хлипковаты для такой комбинации. Таким проще колесо у машины проколоть, или стекло разбить, чем так все усложнять.
Смирнов, проработавший в полиции без малого двадцать лет, точно знал, что из-за обиды, а тем более отчаянной зависти, люди, порой, идут не только на жестокие шутки, но и самые лютые преступления.
Но он об этом говорить не стал, а наоборот, заверил Страхову, что прямо сегодня и разъяснит шутников.
– Так вот, я и подумала, – словно не замечая его согласия, продолжала директор, – а если Ульяне таким способом угрожают?
"Зачем?" – чуть не вырвалось у Смирнова. Но тут же, от осознания сказанного, его словно холодной волной окатило. Стало стыдно. Получается, он на гражданской службе расслабился. «Мышей ловить перестал». Забыл, какую задачу перед ним поставили, когда принимали на работу.
– Предположение, вероятно, бредовое…., – по-своему растолковав молчание Смирнова, осторожно сказала Страхова. – Но вдруг она, случайно, повторяю, случайно, что-то узнала и …ее таким способом заставляют молчать?
–Э…., – протянул безопасник, – бредовое, не бредовое, а проверить важно. В нашей ситуации возможны любые варианты.
Вера Романовна энергично закивала, соглашаясь с тем, что варианты возможны, и, спохватившись, добавила.
– Только, ты же знаешь, Ульянка, зараза такая, упрямая, что та коза, может и не сказать нам, с какого номера ей звонили. Нужно как-то половчее у нее все выведать…
Смирнов, неожиданно для самого себя, за Ульянку-заразу, и сравнение с козой, очень на директора обиделся.
В голове у Дмитрия Матвеевича возник образ Ульяны, с растрепанными кудряшками и сдвинутыми к переносице бровями. Ну какая же она коза, она …. она…растрепанный воробушек, притворяющийся коршуном.
Правда, окружающим Маркова безобидным воробьем не казалась. Как ее там за глаза называют? «Баба на танке» и никак иначе! Интересно, а это прозвище связано с тем, что передвигается Ульяна Владимировна на огромном, белом Лендкрузере Прадо, или все же прозвище – отражение характера?
