Посредине моего, пока пустого от мебели коридора, неловко привалившись к не распакованным коробкам с вещами, ничком лежала …женщина. Она была так близко, всего в шаге от меня. Ситцевое платье, ярко бирюзового цвета, вернее не платье, а халат, стоптанные тапочки на сухих старческих ногах, остатки седых волос, собранные в куцый хвостик. А еще взгляд мой остановился на лежащих рядом очках, в роговой оправе, с куском бельевой резинки вместо одной из дужек.
Лица женщины было не видно, но и так не оставалось никаких сомнений, что в моем коридоре сейчас лежит Храпова Маргарита Степановна, старшая по нашему дому. Ну, или как она себя гордо называет – управдом.
А еще не было никаких сомнений, что Храпова …не живая.
Увиденное, да после пережитого сегодня днем, было для меня слишком. Ноги мои подкосились, голова закружилась, стараясь не упасть, я привалилась к входной двери.
– Знаете ее? – спросил внимательно наблюдавший за моей реакцией мужчина в форме следственного комитета.
Я не произнесла ни слова, лишь нервно кивнула головой.
***
Не стоит думать, что меня тотчас схватили за руки, надели наручники, и, в худших традициях сериалов, отправили в КПЗ.
Вовсе нет.
Мужичина в форме, представился следователем, назвался Федором Ивановичем, а потом осторожно проводил меня в мою же кухню, усадил за стол, предложил воды. Тут-то я, наконец, заметила, что в квартире моей находится целая следственная бригада и понятые.
Сотрудники споро делали свое дело, на моих глазах составлялся протокол, осматривалось тело несчастной старушки.
У меня взяли объяснение, выверяя поминутно мое передвижение, начинания со времени отъезда к Давиденко. Федор Иванович удостоверился, что на моем телефоне имеется вызов, известивший меня о травме Максима.
Потом последовал звонок Давиденко, в больницу города Перово и тренеру моего сына. Из моей машины, с понятыми, из числа буйствовавших, на моей лестничной площадке бабулек, был изъят видеорегистратор.
Надо сказать, что после звонка Давиденко, работать следователю стало попросту невмоготу. Мне показалось, что его телефон раскалился от количества звонков от начальства, требовавших отчета и уверения в том, что он не собирается задерживать гражданку Маркову.
После пятого звонка Федор Иванович на вызовы отвечать перестал, лишь неодобрительно посматривал, то на меня, то на вибрировавший телефонный аппарат.
Давиденко звонила и мне. Ситуацию контролировала, рвалась приехать на выручку. Я благодарила ее, радуясь такой поддержке, но просила не тревожиться, никому из знакомых, Боже упаси, моим родственникам, ничего не сообщать.
Федор Иванович вел себя со мной учтиво, на мой вопрос как же все произошло, кратко рассказал, что нашего самоназванного управдома, ближе к обеду принятлись разыскивать подружки, названивая ей на мобильный.
Так уж случилось, что одна из активисток, та самая, что угрожала мне костылем, проживает в моем, седьмом подъезде, но на втором этаже. Выйдя на поиски своей подруги, бабуся с костылем, чутким ухом услышала, что где-то играет рингтон, установленный на телефоне Храповой. Рингтон характерный, если я не ошибаюсь, мелодия из «Бригады». Пойдя на звук, бабуля добрела до моей квартиры, заметила, что дверь приоткрыта, толкнула ее…и узрела тело Храповой.
После непродолжительных охов и криков, старушка взяла себя в руки и позвонила в полицию, а следом и активу дома, объявив экстренный сбор.
