Розовое постельное белье и плед, розовый ковер и занавески. Я уже молчу об одежде и игрушках – везде присутствовал этот цвет. Уговорить дочь на другой оттенок было нереально, но я не напрягалась по этому поводу. В конце концов, даже у маленького человека должен быть шанс выбрать что–то по душе.
Маруся хоть и самостоятельная девочка, но все же ребенок, которому недавно стукнуло два с половиной года. Поэтому, быстро переодевшись в домашние лосины и широкую футболку, я помогла дочке надеть домашнее платье и отправилась в кухню, пока Маша обнимала свои игрушки, по которым соскучилась за целый день.
Достала из холодильника тушеное мясо с картошкой, поставила подогревать и быстро нарезала салат.
– Марусь, иди кушать!
Спустя несколько минут в дверях кухни показалась дочь, которая несла в руках игрушки.
– Я буду кушать с Мишей! – она протянула мне медведя.
– Дочка, мы не едим с игрушками.
– Нет! Я буду кушать с Мишей.
У Маши сейчас сложный возраст – кризис, вспышка самостоятельности и отстаивание своего я. Порой мне не хватало поддержки, но я старалась не жаловаться. Мой ребенок – это только мой выбор, и я бы никогда не изменила своего решения относительно Маши.
– Давай посадим его на соседний стульчик, а то вдруг ты его нечаянно испачкаешь?
– Хорошо, – по–деловому кивнув, дочь посадила медведя рядом с собой.
Вечер прошел как обычно – после ужина я прибрала на кухне, немного поиграла с Машей, искупала ее и уложила спать. Перед сном читала книгу, которую дочь выбирала сама.
– Хочу про ослика, – она протянула мне книгу.
Улегшись в постель, включила ночник и начала ей читать про непослушного ослика, который на все отвечал «не хочу, не буду». В конечном итоге он попал в передрягу и, испугавшись, побежал домой к маме и папе.
Папе.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем Маша начнет задавать вопросы про своего отца? И самое главное – что мне на него ответить? Раньше я могла включить фантазию и с чистой совестью придумать любую историю, потому что понятия не имела, где находится Марк.
Он сбежал, не оставив ни номера телефона, ни адреса. Фамилию его я не знала, а как найти человека, не зная о нем ничего?
Раньше могла бы придумать историю о герое–отце, который отправился в экспедицию и не вернулся, или прочую другую чушь, но как поступать сейчас? У меня в руках вся информация об отце Маши, и врать дочери при таких условиях не хочу.
Вчера история о пропавшем отце – безысходность, а сегодня – откровенная ложь. И этой ложью я причиню вред и Маше, и Марку. Не знаю, как он отнесется к информации о том, что у него два с лишним года растет дочь, но держать этот факт в секрете теперь становится невозможным.
Пока я размышляла, малышка уснула, и я мягко провела своей рукой по ее темным волосам.
– Как же ты похожа на своего отца, – прошептав, поцеловала дочь в мягкую щечку.
Судьба вдоволь поиздевалась надо мной, наградив Марусю темными волосами и такими же темными омутами глаз, как у Марка. От меня у дочери не было ничего, разве что гендерная принадлежность. Она была точной копией своего отца.
Я вышла из детской, тихонько прикрыла дверь и отправилась в ванную. Стоя под горячим душем и закрывая глаза, я вспоминала эпизод в ванной комнате, когда нетерпеливые руки мужчины ласкали мою разгоряченную кожу. Электрический заряд пробежал по телу, наполнив низ живота томной тяжестью.
Резко распахнула глаза и сделала воду холоднее. Нечего мечтать о том, чего нет и быть не может.
