Ставлю перед ее носом корзинку с картошкой.
- На, - протягиваю нож, - почисть лучше.
Берется за рукоять и с недоумением смотрит на меня.
- А что я такого сказала?
- Вообще-то у меня есть Димка и, если ты еще помнишь, я согласилась выйти за него замуж, - пытаюсь вразумить взбалмошную подругу, чтобы у нее мыслей больше таких не было.
Маринка усмехается и начинает чистить картошку, а я обращаю внимание на кольцо. Надела его в поезде, а то Димка бы меня не понял. Второй раз так попасться не позволительно.
- Вась, много надо? – кидает третий очищенный овощ в чашку и тяжело вздыхает.
- Ты чисть, я скажу, когда хватит, - произношу строго.
- Ты че, готовишь обед на роту солдат? – недовольно бубнит себе под нос, но я все слышу.
- Тебе полезна трудотерапия, - целую ее в макушку и возвращаюсь к пакетам из магазина.
Дальше мы болтаем на отвлеченные темы. Я рассказываю про свою работу, Маринка вещает мне о своих делах. И больше тему Агранова мы не затрагиваем. Время пролетает незаметно.
Мой мобильный, спокойно лежащий на столе, начинает вибрировать. Вытираю руки полотенцем и беру его. Звонит дядя Миша.
- Алло.
- Васенька, здравствуй, - голос радостный, - ты приехала?
- Да, еще вчера, - присаживаюсь на стул.
- Хорошо, я вечерком зайду повидаться.
- А тетя?
- Она приболела, - говорит серьезно.
- Приезжай, конечно, я испеку твой любимый творожный пирог.
Разъединяю звонок и слышу, как в замочную скважину вставляют ключ. В квартиру входит Димка, подруга сразу же подскакивает, хватается за свой мобильный и собирается уходить.
- Привет, - бросает ему коротко и обувается.
- Привет, - с таким же равнодушием отвечает Димка, быстро целует меня и удаляется в комнату.
- Марин, может, останешься на ужин? – наблюдаю за ней и понимаю, как сильно скучала, хоть мы и были на связи всю прошедшую неделю.
Не хочется так скоро расставаться.
- Спасибо, Вась, но мне пора, - чмокает меня в щеку и крепко обнимает. – На созвоне!
Провожаю подругу и направляюсь в комнату.
- Кушать хочешь? – смотрю как Димка стягивает с себя рубашку и ловлю себя на мысли, что вчера мы не занимались любовью, хотя не виделись целую неделю.
Не то, чтобы мы каждый день делали это, когда я жила в Москве, но мне казалось, после такой долгой разлуки должен сработать некий щелчок, после которого снесет крышу.
- Позже, - подходит ко мне, обхватывает ладонями мое лицо и целует в нос.
- Дядя приедет к нам на ужин, - ставлю его в известность и направляюсь в кухню.
- Хорошо, - доносится из ванной.
Смотрю на плиту. На одной конфорке стоит целая кастрюля со сваренным красным борщом. В другой – закипает картошка для пюре. В сотейнике тушится гуляш. Замираю перед обжигающими парами в фартуке, с гулькой на голове и почему-то мне так становится тоскливо.
*****
Как и договаривались, дядя приезжает к нам на ужин, и мы втроем располагаемся за кухонным столом. Дядя Миша сидит, нахмурившись и уставившись к себе в тарелку, словно напроказничавший мальчишка.
- Что случилось? – обеспокоенно спрашиваю и кладу ладонь на его руку.
- Ничего, - поднимает на меня грустный взгляд, - все нормально.
- Дядя, - произношу строго.
- Да тетушка твоя меня отругала за то, как я с тобой поступил, - слушаю исповедь, а сама иногда поглядываю на Димку. – Васенька, мне ужасно стыдно. Прости меня, старого.
- Не переживай, - делаю тон мягче, - смотри как быстро пролетела неделя, так и год пройдет, и я снова вернусь в Москву.
