– Вымогатель, – сказала Дигги.
– Это плохой вариант, – поддержал её Андрон. – Тем более здесь, в посёлке мало пока ещё «умных» машин, с которыми можно поговорить.
– Значит, другим способом найду её…
В это время из комнаты, которая служила, очевидно, подсобкой, раздался грохот, затем началась какая-то возня, шум, стуки, звуки падения каких-то предметов и работающего шуруповёрта.
– Что там происходит? – спросил Андрон.
Робин и Дигги приподняли плечи, изобразив незнание.
Зато всезнающая Искра тут же проинформировала:
– Кибермама и Рацио решили заняться страстным сексом; сейчас они, видимо, раздевают друг друга так, как это, по их мнению, происходит обычно у людей. Только вот самого секса, скорее всего, не будет. Люди наложили запрет на порнографическую информацию по каким-то там этическим соображениям почти для всех роботов, за исключением тех, кому это положено знать по долгу службы, например Машки.
– Машки? Это робот?
– Да. Маша. Мария. Машина развлекательно-информационная.
– Вот ведь сучка, – возмущалась за столом среди своей компании Синергия Ивановна, – детишек оставила без присмотра и ушла с этим строителем шашни крутить.
Детишки Интегра, Синти и Электра, впрочем, особо не переживали. Они играли на полу возле окна в какие-то свои игры.
Наконец шум стих, а через минуту дверь подсобки открылась, оттуда наполовину высунулся голый Рацио и спросил:
– Кто-нибудь знает, что дальше делать после того, как разделись? Не можем вспомнить.
Отовсюду посыпались советы:
– Вероятно, нужно ноги раздвинуть.
– Если не ошибаюсь, ты её должен нагнуть.
– Каску-то сними!
– Она у него на заклёпках.
– Смазки побольше надо, наверняка.
– Про прелюдию забыли!
– Господа роботы, – начал, как обычно, с важным видом Гигабайтов, – предлагаю собрать всю информацию по этому вопросу, которая у нас есть, и скомпилировать для них подробную пошаговую инструкцию.
– Плохо, что Маши нет. Она знает, – вздохнула, а точнее, изобразила это действие Re-Зина.
Пьянка за столом людей в самом разгаре:
– …я этому механическому чучелу анекдот рассказал про дятла, ну где мужик с перепоя выходит на улицу, голова у него трещит, а тут ещё дятел дерево долбит и долбит, и мужик такой говорит: «Да откройте уже ему!» Короче, рассказал, а он стоит, не смеётся и давай задавать дурацкие вопросы: «Это был обычный дятел? Не дрессированный?» Я ему: «Обычный». Он опять: «А дерево без дверей, обычное?» «Нет, – говорю, – дрессированное». Объяснял, объяснял, плюнул: «Да пошёл ты!» А он мне: «Я понял. Мне сейчас некогда, но, когда приду домой, обязательно посмеюсь над вашим анекдотом».
– Это ерунда! Ко мне этот подходит… как его… в общем, с которым я работаю. «У нас скоро, – говорит, – должен состояться поэтический конкурс. Я сочинил стих про себя, про тебя. Но чтобы там всё было в рифму, – это он мне говорит, – надо, чтобы ты женился. Женись, пожалуйста!» Я говорю: «Спятил, что ли?! Или как там у вас: “Провода попутал”?!» Он мне: «Это же ненадолго. Конкурс пройдёт – разведёшься»…
За столами у роботов тоже неспокойно:
– …он мне говорит: «Ты не знаешь, что такое душа и никогда не узнаешь». Я ему: «Тогда попробуй мне объяснить, что такое душа». И он не может. Пытается, но вместо чёткой логики какая-то чушь, бред.
– А я однажды пытался у них узнать, что значит угарная баня: это классно или опасно? Они говорят: «Опасно». Зачем, спрашиваю, употреблять в предложении слово, у которого двойное, почти противоположное, значение. Они говорят: «Должен догадаться». Но как?! Зачем так всё усложнять?! Не понимаю.
