Чистяков раздосадовано хлопнул ладонью по упакованной в серую обёрточную бумагу тумбочке. От хлопка бумага порвалась, обнажив полированную, тёмно-коричневую поверхность.
– Ладно, иди,– разрешил Попов.
– Погодите. А вы ничего необычного не заметили?
Чистяков с удивлением посмотрел на рыжеволосого нескладного верзилу, чинно сидевшего в глубоком кожаном кресле по правую руку от главврача.
– Что там может быть необычного?
Артём поднялся и внимательно заглянул Чистякову в глаза.
– Ну вот я читал- однажды вскрыли могилу одной доисторической барышни, а она лежит целёхонькая, да ещё с румянцем на щеках.
– К нам с румянцем не привозят,– огрызнулся Чистяков.– Всё? Меня пациенты ждут.
Не дожидаясь разрешения, он быстрыми шагами направился к двери.
–Кирюхина, позови ко мне Куликова и Ветлицкого,– распорядился главврач, когда Чистяков вышел.– Срочно, Зиночка.
– Он хороший врач?-осведомился Артём, доставая блокнот и ручку.
– Чистяков?
Сергей Николаевич задумался.
– Год работает. Никаких нареканий не было. А там чёрт его знает…
– А сам… гм… воскресший… что из себя представляет?
Попов откинулся в кресле и повёл головой из стороны в сторону, разминая шею.
– Дубровский? А ничего особенного не представляет. Бизнесмен средней руки. Около сорока. Жена моложе. Ребёнок недавно родился. Я сам с Дубровским почти не знаком.
– А с чем он лежал?
– Скорая привезла с инфарктом. В тяжёлом состоянии.
В кабинет заглянула строгая женщина в очках.
– Пришли, Сергей Николаевич. Под мухой, как всегда.
– Ох, уж эти мне работнички!– вздохнул Попов, придвигаясь к столу.– Зови.
В дверь робко протиснулись два небритых взлохмаченных субъекта неопределённого возраста.
– Догадываетесь, зачем позвал?– грозно спросил главврач.
Субъекты дружно кивнули.
– Нас теперь за другим и не зовут.
– Тогда рассказывайте!
Субъекты нерешительно переминались с ноги на ногу.
– Так рассказали уже всё, Сергей Николаевич. Позвонил врач, велел забрать этого… ну как его… короче, покойника из палаты,– наперебой зачастили они.– Мы на вахте взяли ключи от покойницкой, каталку с третьего этажа прихватили, на грузовом лифте спустили его, сердечного, в подвал и заперли.
– А он не… не… ну… не сопротивлялся?
Артём понял, что сморозил глупость.
– Да что же мы, изверги какие?– изумились субъекты.– В покойницкую никого насильно не возим.
– Я имел в виду- не шевелился?– поправился Артём.
– Не шевелился,– насторожённо ответили субъекты.
– Идите, работайте, – разрешил Попов.
Субъекты переглянулись.
– Премию бы нам, Сергей Николаевич. Это же ведь фильм ужасов какой-то. Нервы расшатались.
– Будет вам премия,– пообещал Попов.
Едва субъекты покинули кабинет, Попов сморщился и махнул у носа рукой.
– Работнички! Набрались с утра. Зарплата маленькая, вот и приходится всякую шваль санитарами брать. Эти и живого в подвал снесут- не заметят… На чём мы остановились?
– На Дубровском,– напомнил Артём.– Можно с ним побеседовать?
– Нет. Уже выписали. После этой истории мы его, разумеется, обследовали. Знаете, никаких следов инфаркта, клинической смерти. Абсолютно здоровое сердце. Будто по ошибке положили.
– Он помнит, как в покойницкой оказался?
– Нет. Говорит, заснул вечером в палате, утром открыл глаза- какая-то комнатёнка, железная каталка, ни матраса, ни подушки, ни одеяла, темно, дверь заперта. Он и давай стучать. Ему только потом рассказали, что это за комнатёнка и как там оказываются.
