Читать онлайн Анна Андронова - Весна и нет войны

«Школа окончена, сегодня выпускной.

Как здорово, что у тети Клавы отыскалась хорошая портниха, а мама по знакомству раздобыла два метра бордового крепа и блестки. На выпускном я буду самая красивая! Рукава-фонарики, узкая талия. Поясок. Блестки. Ни у кого такого не будет! Самая красивая- я!

После выпускного отдохну пару недель на даче у Николаши на Истре.

Ха-ха, его маменька спит и видит нашу свадьбу.

Нет уж, дудки! То, что вы с моей матушкой подруги, и я с детства жила на вашей даче каждое лето, вовсе не означает, что мы жених и невеста!

Потом – экзамены в институт.

Правда, ещё не решила в какой. Мама говорит, давай на экономиста или бухгалтера. А мне хочется в театральный. Буду, как Любовь Орлова.

Нет, я танцевать не умею. Но там и научат.

И слуха нет. Николашина соседка по даче всегда говорила, что, когда я пою, ей кажется, что мучают котёнка.

Ладно, пойду на экономический.

Экзамены я, конечно, сдам.

Конечно?!

Сочинение точно напишу. Не зря же я всю зиму вместо катка корпела над книгами.

Первый бал Наташи Ростовой.

Читаю и мечтаю: я живу в старинном особнячке с колоннами вроде того, что виден из моего окна.

Живу, значит, там. И платья у меня все такие пышные, замысловатые. Много платьев.

И каждый вечер у нас балы! С настоящим оркестром, лимонадом, шампанским и танцами.

Нет, что-то я увлеклась. Назад, к экзаменам.

Сочинение я напишу. С русским у меня тоже все хорошо. А вот математика…

Лучше не думать. Или думать, что тоже сдам. Потому что мне всегда везёт.

Ну, окончу институт. Потом устроюсь на работу. Да вот хоть на тетин «Серп и молот».

Стану важной дамой, заведу себе кожаный портфель и строгий коричневый костюм, как у Татьяны Сергеевны со второго этажа. И все будут называть меня Кира Александровна!

А однажды весной…

Все почему-то любят лето или зиму. А я обожаю весну! Мне кроме весны ничего в жизни и не надо.

Бабка с первого этажа на днях разговаривала с мамой и все причитала:

– Как думаете, будет война с Германией? Только бы не было войны! Только бы не было войны!

Далась им эта война!

Только бы была весна!

Почему я так люблю весну? Не знаю. Надо подумать. Нет, сейчас думать некогда: через час выпускной. Правда, платье уже готово и идти до школы всего ничего.

Итак, весна.

Однажды весенним вечером я буду возвращаться домой с работы. Все будет как всегда.

Будут чирикать и купаться в лужах воробьи…

Прыгать через скакалку девочки у подъезда…

Мальчишки будут запускать бумажные кораблики…

С сосулек будет капать, а на деревьях уже появятся первые листочки. Совсем крохотные, бледно-зеленые…

Фу, так не бывает, чтобы и сосульки и листочки! Разве что это будет какая-то особенная весна.

Небо будет голубым, а солнце таким ярким и жарким, что на него просто невозможно будет смотреть…

В такой день все и произойдет…

Я зайду в трамвай и случайно встречусь взглядом с ним… Или что-нибудь уроню, а он поможет поднять… Или нет, мы познакомимся на танцах!

Танцы среди тающих сосулек, ха-ха?

В общем, как бы там ни было, мы обязательно встретимся и познакомимся!

Потом будет свадьба. У меня будет шикарное белое платье. С кружевным воротничком. Почему-то хочется, чтобы непременно кружевной воротничок.

И праздновать её мы будем не здесь. В этой комнатушке останется жить мама, а у нас будет своя квартира. Солнечная, большая.

Откуда она вдруг возьмётся? Я не знаю. Откуда-нибудь. Может быть, мне дадут на работе. Мне всегда везёт.

Мы будем жить там.

У нас будет целый живой уголок. У окна я поставлю аквариум с водорослями и рыбками. А рядом на полочках расставлю горшки с цветами, а над ними будут висеть клетки с птичками.

Ну и, разумеется, у нас будут дети : мальчик и девочка. Они вырастут, выучатся и однажды весной…»

За стеной что-то загрохотало.

– Толик!-взвизгнул женский голос.– Никакого с тобой сладу!

Кира вздохнула и встала с полосатого дивана с высокой спинкой, где она писала дневник. Резкий голос соседки грубо выдернул её из прекрасного далека и вернул в небольшую комнату с обоями в цветочек и скромной мебелью.

Посреди комнаты стоял круглый стол, покрытый кипенно-белой скатертью. Над столом висела лампа с зелёным абажуром, чей неяркий свет делал скромную комнатку необычайно уютной. У правой стены возвышался уже упомянутый диван с высокой спинкой; у левой стояла покрытая клетчатым пледом тахта, над которой нависали полки с книгами. На самой нижней кроме книг стоял большой квадратный будильник, рядом с которым выстроились в ряд семь фарфоровых слоников. В угол около двери кое-как был втиснут шкаф дубового дерева с чуть покосившимися дверцами. На одной из дверей висело на плечиках роскошное бордовое платье, расшитое блёстками.

Кира, худенькая, светловолосая девушка семнадцати лет, застыла перед платьем с каким-то священным трепетом. Это было её первое взрослое платье. Не какой-нибудь ситцевый сарафанчик, не белая юбка с футболкой, не школьная форма, а самое настоящее платье! Ей вдруг сделалось как-то страшно надевать его.

Девушка взглянула на часы и нерешительно протянула руку к вешалке. Медленно и осторожно, словно величайшую ценность, она сняла платье, оделась и посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшем на внутренней стороне дверцы.

Поправив волосы, подстриженные в короткое каре, Кира довольно улыбнулась сама себе и вышла в прихожую. Почти сразу же из второй комнаты коммуналки выглянул Толик – толстощекий мальчик лет шести в длинных шортах на помочах и белой рубашке с коротким рукавом.

–Хочешь компота?– деловито спросил он.– Мама только что наварила. Вку-у-усный!

Мальчик причмокнул и облизнулся, да так аппетитно, что Кире сразу захотелось пить.

– Ну, давай.

На кухне мальчик подошел к плите и потыкал пальцем в огромную закопчённую кастрюлю.

– Что, прямо отсюда пить?– с недоумением спросила Кира.

– Ага.

Мальчик энергично кивнул головой.

Кира нерешительно взялась за крышку, чуть приподняла её…

В тот же миг раздался оглушительный хлопок, из кастрюли повалил густой черный дым, и громко, радостно захохотал Толик.

– Ах, ты, паршивец!

Худая, скуластая женщина в цветастом халатике огрела мальчика полотенцем. Толик взвизгнул и полез под стол. Женщина выудила оттуда несносного мальчишку, но он снова вырвался и убежал с радостным смехом.

Женщина с растерянным видом повернулась к Кире.

– Ты уж извини.

Она вздохнула и развела руками.

– Ты куда-то собиралась, да?

Женщина заискивающе заглянула Кире в глаза. Тут до девушки наконец дошел весь ужас произошедшего. Она разрыдалась и бросилась в ванную.

Из старого, покрытого туманными крапинками зеркала в металлической оправе на неё испуганно таращилось непонятное существо, темнокожее, с взлохмаченными волосами, нечто среднее между огородным пугалом и аборигеном с экзотических островов.

А платье… Прямо посреди расшитой блестками ткани, на самой груди, красовалось уродливое черное пятно!

– О, боже, выпускной!– хлопнула себя по лбу соседка.– Сейчас. Сейчас я что-нибудь придумаю.

Она засуетилась.

– Умывайся! Платье снимай- я сейчас застираю.

– Оно все равно не успеет высохнуть, тётя Сима!– печально сказала Кира, утирая слёзы.

– А я дам тебе своё! Почти новое. Из панбархата! Красивое!

Сима сняла со стены железный таз, налила туда воды и аккуратно погрузила платье в воду.

– Завтра будет как новенькое!

– Но мне надо сегодня!

– Будет тебе сегодня! Умывайся!– она протянула девушке кусок мыла.

Кира вымыла лицо и посмотрелась в зеркало. Слава богу, из зеркала на неё смотрело вполне себе свежее, розовощёкое личико.

– Вот видишь!– обрадовалась Сима.– Сейчас ещё причешемся.

Соседка схватила Киру за руку и потащила в свою комнату.

Комната Кириных соседей была гораздо больше и, может быть, от этого казалась неуютной. Кроме того, она была беспорядочно загромождена разномастной мебелью, коробками, корзинками, связками книг: соседи переехали полгода назад, но у них, по всей видимости, до сих пор не хватало времени, чтобы разобрать вещи.

– Глянь-ка!

Сима достала из шкафа голубое платье с рукавами-фонариками и тонкой талией.

– Глянь-ка! Примерь!

Кира надела платье, поправила плечи, посмотрела в зеркало и замерла в восхищении: платье соседки сидело на ней ещё лучше, чем её собственное.

– Жены посла!– гордо сообщила Сима, смахивая с плеча несуществующие пылинки.– У Игоря троюродный брат- посол в Швеции. Его жена растолстела после родов- вот и отдали нам.

– А теперь давай причесываться.

Сима усадила Киру на табуретку и взяла в руки большой деревянный гребень.

Пока Сима расчесывала волосы, Кира снова погрузилась в мечты. Перед глазами стояла весна: голубое, как её новое платье, небо, яркое солнце, тающие сугробы, воробьи, купающиеся в лужах. Вот она идет к трамвайной остановке, а впереди идет…

Громко хлопнула дверь комнаты, и послышался негодующий голос Симы.

– Игорь! Когда ты наконец поговоришь с Толиком?! Посмотри, что он натворил! У девочки выпускной, а платье испорчено!

Муж Симы, уставший, немолодой мужчина с тонкими чертами лица, посмотрел на девушку с таким сочувствием и виной, что той немедленно захотелось его утешить.

– Ничего страшного. Все поправимо.

Игорь посмотрел на Киру странным, долгим взглядом.

«Интересно, сколько ему лет?– подумала Кира.– Сорок? Сорок пять?»

Все люди старше тридцати казались ей стариками.

– К счастью, в таком возрасте действительно все поправимо,– задумчиво сказал он.

Кира и сосед встретились взглядами.

– Это потом ты понимаешь, что есть вещи, которые нельзя изменить,– печально закончил Игорь.

– Да ну тебя!– воскликнула его жена.– Тоску только нагоняешь! Девочке на выпускной идти!

Она обхватила Киру за плечи и снова подвела к зеркалу.

– Красавица! Ну, беги!

Кира вернулась домой на рассвете.

Её новенькое платье, выстиранное и выглаженное, висело на дверце шкафа. Уродливое черное пятно, как и клялась тетя Сима, исчезло, и Кира заснула со счастливой улыбкой на губах.

Во сне Кира шла по незнакомой городской улице. Ярко светило большое, лимонного цвета солнце. Огромная уродливая сосулька на крыше углового дома таяла, заставляя прохожих делать крюк, чтобы не попасть под тяжелые холодные капли.

Какой-то мальчонка, худенький и конопатый, присев на корточки, пытался запустить бумажный кораблик в прозрачную, глубокую лужу. Неожиданно мальчик повернулся к Кире, зашевелил губами и сказал совершенно взрослым мужским голосом:

– Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: «Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолетов наши города- Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с Румынской и Финляндской территории».

Кира смотрела на тающую сосульку. Вот на неё упал солнечный луч – и лёд заискрился, заиграл, запереливался всеми цветами радуги.

На мгновение Кира ослепла. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то очутилась в школе. Вместе со всеми она сидела в актовом зале, а директриса в строгом костюме говорила, что они вступают в новую взрослую жизнь.

Сидевший чуть впереди незнакомый мальчик, её ровесник, очевидно, чей-то друг, вдруг повернулся и посмотрел на неё пронзительными синими глазами. В этот момент голос директрисы неожиданно превратился в уже знакомый мужской бас.