Весна и нет войны - страница 5

Женщина помешала кипятившееся в большом металлическом тазу бельё, налила еще одну тарелку супа и села есть вместе с мальчиком.

Вот почему Кира любила заглядывать в чужие окна: она не была любопытна, но в такие моменты всегда забывала, что её-то дома ждет пустая, холодная комната и мучительные мысли о будущем.

Соседка Сима , конечно, пригласит её поужинать. Добрая душа, она всегда приглашала её ужинать с тех пор, как Кирина мама , врач-хирург, ушла на фронт, и Кира осталась одна. Но Кира откажется: ведь соседи тоже не жируют.

Потом Кира спросит Симу, нет ли писем.

Мама время от времени писала. О себе она ничего не рассказывала, только беспокоилась, тепло ли Кира одевается, как у неё с едой и все ли в порядке в квартире.

Кира напишет в ответ , что все в порядке; что с продуктами туго, но она не голодает, и конечно же поддевает под юбку теплые панталоны.

А вот от него писем не было.

Каждый раз, когда звонили в дверь, у Киры замирало сердце. Когда она слышала в прихожей голос почтальонши тети Любы, сердце, наоборот, начинало биться часто-часто, будто хотело выпрыгнуть из груди.

Письма в квартире получала только Кира. У Симиного мужа была бронь, а больше им писать было некому.

Через несколько минут раздавался стук, дверь распахивалась.

– Пляши!

Кира напряженно улыбалась, делала несколько танцевальных па, а сама была не в силах оторвать глаз от маленького белого треугольника.

Оставшись одна, она, однако, не торопилась распечатывать письмо; Кира даже старалась не смотреть на конверт, а поспешно клала его на книжную полку, под толстый серый том хрестоматии по литературе для старших классов.

И потом весь день, занимаясь домашними делами или ухаживая за ранеными в госпитале, время от времени мысленно возвращалась к заветному конверту: представляла, как откроет его- и это будет письмо от синеглазого мальчика, с которым она танцевала на выпускном вечере. Он напишет, что любит её и скоро вернется.

Но каждый раз это оказывалось письмо от мамы, которая, бог знает в который раз, интересовалась, есть ли у Киры дрова, и обещала передать с оказией посылку с продуктами…

Кира с тоской обвела глазами стертую с лица земли улицу. И сколько это все будет продолжаться?

В начале июля, когда они шли к школе, где формировались дивизии народного ополчения, говорили, что война закончится через пару месяцев.

– Ну, не успеем повоевать!– расстраивались мальчишки. – Ноябрьские праздники будем встречать в Берлине!

То утро выдалось на редкость солнечным и теплым. Вовсю распевали птицы; кружили над головами стрижи; на клумбе перед школой цвели тюльпаны, и мир казался таким совершенным, что, если бы Кире сказали, что война закончится на следующий день, она бы охотно поверила.

Теперь же говорили, что война закончится через полгода-год, но Кира надеялась, что все закончится уже к весне. Да, когда огромная сосулька на угловом доме начнёт таять, и тяжелые капли упадут прямехонько за воротник её пальто, как прошлой весной.

Тут Кира вспомнила, что угловой дом разбомблен ещё в августе, и никакой сосульки там больше не будет.

На девушку внезапно накатил приступ острой жалости, будто был потерян лучший друг. И скольких она ещё потеряет?

Кира едва не заплакала, но тут ей в голову пришла другая мысль.

Когда-нибудь война кончится!

Через год, через два, через пять. И все эти пыльные темно-красные кирпичные груды, куски стен с рваными клочьями обоев, покореженные листы железа с крыш, деревянные балки и остатки мебели вывезут, а вместо них появятся новые, большие, красивые дома.